КОНСТАНТИН БАРХИН
1876 – 1938 (репрессирован; умер в заключении)
Даже для тех, кто уже написал далеко не одну работу о выдающемся педагоге и ученом Константине Бархине его деятельность поэта-переводчика обычно – новость, и не самая приятная: о своем «герое» положено знать все, а как раз книга К. Бархина «Гроза и ночь: Стихотворения» СПб, 1913, несмотря на тираж в 600 экз., чаще всего не значится даже в его библиографии; о распыленных по множеству периодических изданий, очень мастерских работах, и речи нет: они выпали из литературной истории.
Самостоятельно подготовившись, он успешно сдал экзамен на аттестат зрелости при Первой Одесской (Ришельевской) гимназии и в 1903 году поступил в Новороссийский (Одесский) университет на историко-филологический факультет. За участие в студенческих беспорядках Бархин был исключен из университета и сослан на проживание в Бобруйск, а затем – в Архангельскую губернию. Несмотря на эти обстоятельства, он закончил университет и за свои историко-литературные работы получил две медали и право на публикацию в университетском сборнике. Им были написаны книги о поэзии Кольцова, о творчестве Лермонтова, Даниэля Дефо и др. Свою педагогическую деятельность Бархин начал в 1905 году. До октябрьского переворота он преподавал русский язык и литературу в Одесской общественно-торговой школе (училище) и Еврейской гимназии имени Иглицкого. При советской власти работал учителем начальных классов, преподавал на рабфаке. В 1925 году главной редакцией БСЭ К. Б. Бархин был приглашён в Москву, где сначала работал в должности учёного секретаря, затем заместителем редактора отдела литературы, языка и искусств. В начале 30-х годов Константин Борисович начинает вести активную общественно-просветительскую работу в качестве инспектора в секторе кадров Наркомпроса РСФСР. С 1930 года – доцент Московского института новых языков. В 1934 году К. Б. Бархин Постановлением ВАК СССР был утверждён в звании профессора. Последние годы жизни учёного были связаны с МГПИ имени А. С. Бубнова, где он сначала заведовал кафедрой русского языка, а затем стал деканом факультета русского языка и литературы. Интересы профессора К. Б. Бархина были разнообразны, но главное место в его творчестве, занимают вопросы методики преподавания русского языка. По вопросам обучения родному языку с 1921 по 1938 год (когда он был репрессирован и умер спустя два месяца после ареста) К. Б. Бархиным было опубликовано 200 работ (среди них 15 книг, более 50 статей и около 200 рецензий). К. Б. Бархин жил в преддверии возникновения отечественной психолингвистики. Он был современником Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, Л. В. Щербы, стоявших у истоков этой науки.
ШАНДОР ПЕТЕФИ
(1823-1849)
МОГИЛА БОЙЦА
Врагом замученный, в неволе,
Сном вечным брат наш опочил.
Ликует недруг, видя в поле
Лишь ряд безвременных могил.
Но дело доблести суровой
С бойцом погибшим не умрет,
И новый рыцарь с силой новой
На смену певшему придет.
Проклятье робкому сомненью!
Чем больше павших – больше сил:
Нам путь позорный к отступленью
Могильный холм загородил!
МАРИЯ КОНОПНИЦКАЯ
(1842-1910)
НОЧЬ
Пышет в пустыне немой мирозданья
Пламя заката;
В вечность уходит с печатью страданья
День без возврата.
Вечер плывет. Замирает тревога,
Тихо вздыхая.
Стала прохладная ночь у порога,
Слезы роняя.
Робко прильнув к моему изголовью,
Сны навевает...
Сердце больное, истекшее кровью,
Ночи внимает.
ИВАН ФРАНКО
(1856–1916)
ПЕСНЯ МОЯ
Песня моя, мое дитятко бедное,
Скоро замолкнешь и ты!
Видно, забыло нас солнце победное,
К нам не блеснет с высоты.
«Сняться безумцам лишь в вечные ночи
Братство, свобода, любовь…»
Что же вы плачете, тусклые очи,
Каплешь, горячая кровь?
Ночь, как могила, безмолвная, темная
Душит незримой рукой…
Песня моя, моя пташка бездомная,
Тише! Пора на покой…
ХАИМ-НАХМАН БЯЛИК
(1873-1934)
УМИРАЕТ ЛЕТО
Умирает лето. Убрана богато
Роща, будто жертва, в золото, кораллы.
Умирает лето в облаках заката;
Умирая, плачет кровью чистой, алой.
Тихо в парке, пусто… двух не встретишь рядом…
Криком журавлиным поражен невольно,
Посмотрел я в небо – долгим, долгим взглядом,
И душою слился с цепью треугольной.
Тяжко сердцу, тяжко сироте-ребенку!
Засмеется вьюга, застучит в окошко:
«Починить пора бы сапоги, шубенку,
Да к зиме голодной запастись картошкой!»