На главную страницу

АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВ-ДАВЫДОВ

1873 (по другим данным – 1875) – 1936

Родился в семье педагога. Первая детская книжка «Зимние сумерки» вышла в 1895. Занимался преимущественно сказками; написал и перевел около 125 книг для детей и множество заметок, статей, очерков. Перевел сказки Гримма [1900], Андерсена [1907], в 1908 выпустил собрание русских народных сказок. Пользовался популярностью в 1900-х гг. Был редактором и издателем детских журналов – «Огонек», «Светлячок». Отдавал дань недавней для его времени литературе: переводил ныне основательно забытых немецких поэтов второй половины XIX века. Отец широко известного искусствоведа Алексея Александровича Федорова-Давыдова [1900-1969].


ЛЮДВИГ ФРАНКЛЬ

(1810–1894)

ФЕЛЬДШЕР-ПОЭТ

                              По окончании курса в академии Шиллер был назначен в конце 1780 г.
                              в полк фельдшером; герцог Вюртембергский сделал это в угоду отцу Фридриха Шиллера.
                              Дело было не по душе Шиллеру, да и голова его в это время
                              была занята пылкими мечтами, глубокими мыслями
                              и планами своих литературных работ. На этом месте он пробыл несколько лет…

– Я комендант, осмелюсь доложить,
Что новый фельдшер не годится:
Он бинт не может наложить,
И ран, и крови он боится!..
– Я, доктор, так и ожидал…
Но герцог это назначенье
Для старца Шиллера мне дал:
Ведь герцог с юности питал
К нему любовь и уваженье…
Он тащит за уши юнца,
Но Фридрих Шиллер – не в отца!..
Я не хочу ему мирволить, –
И раз нельзя его уволить,
Так хоть пришколить молодца!..

Робея, бледный, как бумага,
На вызов фельдшер к ним вошел…
На нем углом сидит камзол,
Как длиннный вертел, сбоку – шпага…
Ах, эта шпага всех смешит!..
Она ходить ему мешает,
И если он куда спешит, –
Она в ногах его мелькает,
И он, споткнувшись, вниз летит…
И галстух завязал он криво,
Напудрить косу позабыл, –
Все комендант заметил живо…
А фельдшер, между тем, учтиво
Два пальца к шляпе приложил…
Недружелюбным взором, гневно
Его окрикнул командир:
– Да, сударь мой, весьма плачевно,
Что вы позорите мундир!..
На вас приносят жалоб много,
Что вы негодны ни к чему…
Какой вы фельдшер, – не пойму!..
Мы все охвачены тревогой:
Ведь вы весь госпиталь у нас
Преобразить в единый час
Способны в кладбище, наверно!..
–Ах, комендант!
                              – Прошу молчать!..
Вы, право, дерзки непомерно!..
Ну, можно ль так, как вы, стоять
Перед начальством? Стыдно… скверно!..
Учил вас герцог, как отец,
Но вы свой долг не чтите свято:
И здесь, в отплату, наконец,
Морите вы его солдата!..
– Но, комендант…
                              – Прошу молчать,
Вы не должны мне возражать…
Штудируя ваш отзыв строго,
Я ваши странности узнал:
Рассеян он, мечтает много,
Угрюм, тайком стихи писал…
К стыду родителей и сраму
И на соблазн людей лихих,
Разбойничью он создал драму,
Но, впрочем, скромен, добр и тих…

Вот аттестат ваш!.. И отлично!..
Но что же курс наук вам дал?..
Вон – пластырь класть вам непривычно,
Кровь видеть – жутко…
                              – Генерал!
– Молчите! Это неприлично
Меня на слове прерывать,
Какой могу я отзыв дать:
Где бьется пульс, найти не может;
Повязки сделать – не умел;
Его царапина тревожит,
И он бежит от мертвых тел!..
– Но комендант…
                              – И это тоже
Рекомендует плохо вас:
Я вам внушаю битый час,
Чтоб вы молчали, но сто раз
Вы возражаете… О Боже!
Герр Фридрих Шиллер! Надо вам
Опять за лекции садиться
И утром, днем и по ночам
Учиться, без конца учиться…
Тогда, пожалуй, как-нибудь,
Когда-нибудь, – хотя едва ли, –
Найдете вы свой верный путь,
Как герцог и отец желали…
Из вас не может выйти прока,
Труда боитесь, как огня,
В вас лень свила гнездо порока…
Вы всё хватаете верхи,
А мы… мы смотрим в корень дела…
И я даю совет вам смело:
Пишите, милый мой, стихи,
Кропайте песенки и драмы, –
Они вреда не принесут;
О них чувствительные дамы
В угоду вам слезу прольют…
Хотя и мало толку в этом, –
Но… радуйтесь, что Бог вам дал…
---------------------------------------
И Фридрих Шиллер стал поэтом
И коменданта прославлял…


ФЕЛИКС ДАН

(1834–1912)

ПРИЗНАНИЕ

Под твердым копытом гудит ипподром,
и крики, и вопли несутся, как гром…
И мчатся, как ветер, гремя, колесницы,
И хлещут коней возбужденно возницы…
Ржут бешено кони; пыль клубом встает,
И замер в глубоком волненьи народ…
А крики вдали то растут, то слабеют:
«Зеленый отстал… – Голубой одолеет!»
И взора весь цирк с колесниц не спускает…
«Смотрите-ка, юноша-кельт обгоняет!..»
И юноша, точно, искусной рукой
Коней возбуждает и дразнит вожжой,
Он мчит ураганом, пугая их гиком,
Как в битве, он дразнит их воинским криком…
У ложи, где цезарь, сдержал он коней
И гордо пред ним не потупил очей…
«Искусно!.. – тиран произнес и пытливо
Взглянул на него он. – Ты правишь на диво!..
Но только поведай мне, что означал
Воинственный крик твой, когда ты скакал?
Не бойся мне истину молвить сурово, –
Останешься жив ты, – порукой в том слово;
Я видел огонь в твоих кротких очах,
Как в битве, неведом тебе был и страх!..
-------------------------------------
И юноша молвил: «Я страха не знаю,
Родную страну я теперь вспоминаю,
И, мчась в колеснице, – я вспомнил тот бой,
Который недавно вели мы с тобой
За землю, за наших людей и свободу…
Я вспомнил отца – короля-воеводу!..
Ведь я колесницею правил отца!
Мы плена страшились, мы ждали конца…
Мне слышались снова и крики, и стоны,
Когда мы стеснили твои легионы
И в море загнали… Мы бились с тобой
За счастье, за край наш свободный, родной…
Погиб мой отец, с ним – народу немало,
Тебя, Домициан, мне там не хватало…
Тебя бы не спас от меня легион…
Но кончился бег, и рассеян мой сон…
Мне жизнь ты даришь, чтоб рабом пресмыкаться?..
Но милостью я не хочу одолжаться,
Мне гнусно мириться с тобой, палачом!»
И юноша пал, пораженный мечом.


АЛЬБЕРТ РОДЕРИХ

(1846–1938)

ШУТ

С гостями беспечно король пировал,
Задорно звучали бокал о бокал…
И шут королевский придворных смешит,
Он правду открыто в лицо говорит,
Он шуткой своей не щадит никого…
И молвит король, ободряя его:
«Изрядно нас шут развлекал, веселил,
До слез и меня, и гостей рассмешил!..
И смех, и кривлянье – искусство шута,
А глупость с уродством – его красота!..
За смех и за шутки я щедро плачу
И требую смеха, когда захочу!..
Но смех мне наскучил давно уж и так,
И видеть хочу я, как плачет дурак!..»
Но гордо сказал королю его шут:
«Я вижу, недаром мне деньги дают!..
И смех мой, и шутки, король, ты купил,
Я это охотно тебе уступил,
Но слезы и горе в себе я таю
И их я за золото не продаю!..»



СЧАСТЬЕ

Однажды тяжелой, кремнистой дорогой
На поиски счастья народу шло много…

С надеждой, объяты мечтою заветной,
Они свое счастье искали, но тщетно…

Там дева, спустив на лицо покрывало,
У самой дороги безмолвно стояла,

И люди в тревоге и вечной печали
Неведомой девушки не замечали…

Когда же прошли они мимо нее,
Она, покрывало откинув свое,

Лицо красоты небывалой открыла:
Ах, это ведь самое счастье и было!..