На главную страницу

ВИКТОР КОЛОМИЙЦОВ

1868-1936

Переводчик оперных либретто (в том числе Вагнера) и текстов к музыкальным произведениям (прежде всего Шуберта), чьи переводы печатались чаще всего мельчайшими буковками под нотами, Коломийцов, видимо, был бы вовсе забыт нынче, если бы в 1919-1920 гг. его переводы из Гейне и Гёте не редактировал Александр Блок. Редактируя Гейне, Блок заносит в записную книжку: "5 июня. "Германия" Коломийцева до конца XII главы (все, что он дал пока). Насколько это ближе к Гейне, чем Гумилёв!". Через полтора месяца, получив от Коломийцова две сцены "Фауста", Блок пишет в отзыве: "Первый монолог Валентина в отношении ритма так не передавал никто". И ниже: "Мой вывод - что надо поддержать Коломийцева в его работе, несмотря на то, что и она несовершенна, тем более что она, по его словам, вероятно, ограничится переводом первой части Фауста, что составит, при казенных ставках, гроши". На те же гроши "Всемирной литературы" жил не только Коломийцов - на них жил и сам Блок (а также три четверти петроградских поэтов). И как раз Гейне в переводе Коломийцова ценен по сей день.



ГЕНРИХ ГЕЙНЕ

(1867-1856)

* * *

Привет тебе, громада
Таинственных домов!
Моей голубке, город,
Давал ты приют и кров.

Ну что ж, ворота и башни
, Где мне ее искать?
Я вам бесценную вверил, -
Извольте ответ мне дать!

А впрочем, башням было б
Трудненько гнаться ей вслед,
Когда с чемоданами в бегство
Она пустилась чуть свет.

Но вы, дураки-ворота,
Зачем открылись вы ей?
Всегда-то распахнется
Пред дурой дуралей!

* * *

Звезда взошла во тьме моей ночи,
Отрадный свет дают ее лучи,
Они сулят мне новой жизни дни -
Не обмани!

Как вверх, к луне, встает морской прилив,
Так всё в тебе души моей порыв,
Виновны дивных глаз твоих огни -
Не обмани!

* * *

Колыбель моей печали,
Склеп моих спокойных снов -
Город грез, в чужие дали
Ухожу я, - будь здоров!

Ах, прощай, прощай, священный
Дом ее, дверей порог
И заветный, незабвенный
Первой встречи уголок!

Если б нас, о дорогая,
Не свела судьба тогда, -
Тихо жил бы я, не зная
Мук сердечных никогда!

Это сердце не дерзало
О любви тебе шептать:
Только там, где ты дышала,
Там хотелось мне дышать.

Но меня нежданно гонит
Строгий, горький твой упрек!
Сердце раненое стонет,
Ум смятенный изнемог.

И, усталый и унылый,
Я, как странник, вдаль иду
Без надежд, - пока могилы
На чужбине не найду.

* * *

Была ты из самых верных,
Всегда за меня стояла,
Утехою мне бывала
В моих невзгодах безмерных.

Взаймы мне давала помногу,
Поила и кормила,
Бельем бескорыстно снабдила
И паспортом на дорогу.

Храни тебя Бог, мое счастье,
От зноя, от замерзанья, -
Не дай лишь тебе воздаянья
За такое ко мне участье!

* * *

Небо, как всегда, невзрачно!
Город - всё в нем как и было!
Он глядится в Эльбу - мрачно,
Обыденно и уныло.

Все носы, как прежде, длинны
И сморкаются тоскливо;
Гнут ханжи всё так же спины
Или чванятся спесиво.

Юг прекрасный! Я тоскую
По богам твоим, по свету,
Наблюдая мразь людскую,
Да еще в погоду эту!