На главную страницу

ВЛАДИМИР ЛАДЫЖЕНСКИЙ

1859, село Секретарка Сердобского уезда Саратовской губернии - 1932, Ницца

Поэт, прозаик, общественный деятель, "правовед" (ибо в 1870-1875 годах учился в Петербургском училище правоведения). Литературную деятельность начал небольшими рассказами в "Детском чтении" В. П. Острогорского; позже, по настоянию А. Н. Плещеева, стал печатать стихотворения в журналах: "Северный вестник", "Русская мысль" и др. Живя с 1890-х в деревне, Ладыженский организовал собственную народную школу, где пробыл три года учителем. Был членом пензенской губернской земской управы. Отдельно издал: "Стихотворения" (М., 1896), "Стихи" (СПб., 1908), несколько прозаических и учебных книг ("На пашне. Рассказы и сказки" и др. В 1919 эмигрировал во Францию. Оставил мемуары (наиболее известны его воспоминания о Чехове) и рассказы из быта русской эмиграции.


ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН

(1788-1824)

* * *

У вод Вавилонских в тоске и слезах
Тебя мы, Солим, вспоминали, -
Тебя, чьи твердыни повержены в прах,
Добычею вражеской стали.
И с грустной мечтой об отчизне твоей
Сливалися соны твоих дочерей.

С тоской мы следили, как плещут струи
Свободной реки Вавилона.
И враг нам сказал: пойте песни свои,
Священные песни Сиона.
Но нет, никогда эта при врагах
Не станет звучать на чужих берегах.

На иве отчизны залог дорогой
Ты, арфа родная, хранима,
И звук твой нам должен быть песнью святой,
Свободною песнью Солима.
Так пусть же отсохнет десница моя,
Коль с криком врагов песнь сольется твоя!

ВИКТОР ГЮГО

(1802-1885)

* * *

Я был один, один под кровом ночи звездной,
На тихом берегу, у светлых волн морских…
Ни тучки в небесах, ни паруса над бездной -
И только ночь плыла в одеждах голубых.

И горы, и леса, казалось, вопрошали
Про тайну у волны кочующей морей,
И небу, полному, бесчисленных огней,
Вопрос таинственный они передавали.

И волны синие, хребты свои склоняя,
Их вольные стада, которым власти нет,
На берег дремлющий в волненье набегая,
Покорно им несли торжественный ответ.

И звездный хор шептал, волнам холодным вторя,
И каждая звезда склоняла свой венец,
И в тихом шепоте, и в звучном шуме моря
Я слышал: "Это Ты, Создатель и Творец!"

ФРАНСУА КОППЕ

(1842-1908)

* * *

В глубокой тишине, за лампой трудовой,
Сижу я и пишу, - любимая работа!
А рядом мать-старушка, - взор блестит слезой,
Но все же обо мне в нем светится забота…

О чем ты думаешь? О силе ль роковой,
Что бросила меня в недавнее изгнанье?
Ведь горе кончилось, и я опять с тобой, -
Забудь же прошлое: разлуку и страданья!

В камине ты теперь прибавила огня,
И пламя вспыхнуло, и весело играет:
Любя, ты холод ночи гонишь от меня…
О, мама, сын тебя благословляет!

* * *

В пять лет ей часто поручали
Малютку брата, и его
Ручонки детски ласкали…
Теперь не нужно ничего.

Мгновенья жизни пролетели;
Он не рожден был для земли,
И, снявши мерку с колыбели,
Малютке гробик принесли.

Она уж больше не играет
И, хороня мечту свою,
В печали детской повторяет:
- Я больше кукол не люблю.

АРМАН СЮЛЛИ-ПРЮДОМ

(1839-1907)

ЗАТЕРЯВШИЙСЯ КРИК

Из тьмы непроглядной прошедших веков
Мне чудится образ порою,
Он молод и бледен, и взор так суров,
Стоит он с рабочей толпою.

Их солнце Египта нещадно палит,
Как смерть, безотрадна их доля:
Собрала на гибель им тяжкий гранит
Хеопса могучая воля.

Но он, этот юноша, - бледен и слаб, -
Не вынес труда рокового,
И с криком склонился измученный раб
На глыбы гранита немого;

Склонился, но снова подняться не мог,
А крик тот сквозь волны эфира
К звездам, где читает седой астролог
Судьбы развращенного мира

Понесся, рыдая… И ищет богов,
И ищет он правды далекой…
Но в царственной славе спит тридцать веков
Хеопс в пирамиде высокой.

УТЕС

Раз двое зашли на утес вековой
И очи закрыли, и слушали море.
- Ко мне звуки рая несутся волной!
- Я слышу стон ада, в нем вечное горе!

И оба очнулись. Пред ними шумел
Седой океан, и волна говорила,
Но каждому разную песню он пел, -
Ту песню, что жизнь им в сердцах их сложила.