ИСААКИЙ МОРДВИНОВ
1875, дер. Жилая Глина Тихвинского уезда Новгородской губернии – 1925, Тихвин
Родился в многодетной крестьянской семье, рано осиротел, окончил уездное училище, мальчиком служил на различных мелких должностях в Санкт-Петербурге. Закончив в Новгородскую Александровскую учительскую школу, преподавал в нескольких провинциальных школах и училищах, в т.ч. в железнодорожной школе в г. Валка (Лифляндия). Занимался общественной и политической деятельностью во времена холеры и голода 1892 г. В 1905 г. был инициатором забастовочного движения в Прибалтийском крае; опасаясь ареста, был вынужден переехать. В 1910 г. заключен в петербургские «Кресты», но по болезни был выпущен; в 1911 г. вновь арестован, выслан в Ригу, осужден на год и три месяца крепости, заключение отбывал в г. Вендене (соврем. Валмиера, Латвия). Осенью 1912 г. серьезно больным вернулся в родные края, в Тихвин, где сотрудничал в Обществе любителей древности и занимался антиалкогольной пропагандой и краеведением, опубликовал ряд памфлетов против пьянства, исторических и педагогических брошюр, книг для детей. В 1921 г. арестовывался органами ВЧК по «делу контрреволюционной группы протоиерея Измаила Рождественского и других», но был освобождён. В 1900 г. в Ревеле выпустил стихотворный сборник, также публиковал стихи и переводы (не только с латышского, но и с других языков, в частности, украинского и польского) в периодике.
Переводы из этой подборки предназначались для публикации в журнале «Вестник Европы» в 1907 г., но были отвергнуты редакцией и остались в рукописи; впервые опубликованы в 2016 г. Л. В. Спроге и Т. С. Царьковой. По словам исследователей, «тексты избранных им […] латышских поэтов для России стали открытием, «первой пробой пера»… Труд переводчика с латышского на русский в начале XX века, когда о латышской литературе только еще появлялась в русской периодике краткая информация, стал первооткрывательским».
ЯН РАЙНИС
(1865 – 1929)
ТАК НЕ ОСТАНЕТСЯ
Так не может остаться и так не останется.
Не надейтесь, что силу растратит течение,
Что прольются потоки и льдами затянется
Их немое русло в роковом омертвении.
Пусть суровые льды, торжествуя, стеклянятся.
Но под ними клокочет свободы желание...
Так не может остаться и так не останется:
Обновится вся жизнь до корней основания.
АСПАЗИЯ
(1865 – 1943)
ЛИВОНИЯ
Как родину мою для вас изобразить?
В ней нет высоких гор и серебра вершин,
Что окаймляют ширь иных земель красиво;
Нет видов радостных, чарующих картин;
В ней мало-мало роз, достаточно крапивы.
Но здесь, в чужой стране, у дальних берегов,
Где дни текут в слезах холодного ненастья,
Сквозь сумрачную мглу свинцовых облаков
Мне чудится она, как светлый остров счастья.
Она передо мной... Она в мечте моей
Стоит всегда в венце сверкающих лучей.
Душа моя грустит, лишь вспомню край родной...
Там солнце горячей несет лучи свои;
Там дождики шумят отрадней и звучней;
Звончее там гудят пчелиные рои,
Весной в душистой мгле садов вишневых рея...
Я помню, помню там извив тропы лесной,
Под яблонями тень, где я порой мечтала,
Лужайку у двора с зеленой муравой,
Где так давно-давно я куклами играла.
О, если бы домой умчать меня кто мог, -
И ночью я нашла б там каждый камешок.
Я помню черный день, о родина моя:
Надолго для меня твоя закрылась дверь,
Перешагнула я грань чуждого порога...
Но царство мысли мир мне принесло теперь
И раны заживать уж стали понемногу...
Я возродилась вновь, почуя сил прилив...
Как дочь старушку-мать, я, в пору возрожденья,
Переросла тебя, желанная... но жив
И вечно будет жить к тебе мое стремленье.
Я плачу, я твержу тебе слова любви:
О, родина моя, о мать! Благослови.
ЭДВАРДС ТРЕЙМАНИС-ЗВАРГУЛИС
(1866 – 1950)
РОДИНА ТОСКУЕТ
Сердце от боли сжимается.
В горы пророки скрываются.
Звезды с вершин созерцать.
В траур тоски облекается
Родина-мать...
Кто же к ней склонится, бедной, рыдая?
Кто ее корни сухие польет?
Скоро ль даст силы ей влага живая?
Кто же спасет ее, кто же спасет?
Сердце от боли сжимается.
В горы пророки скрываются.
Звезды с вершин созерцать.
В траур тоски облекается
Родина-мать...
Кто же к ней склонится, бедной, рыдая?
Кто ее корни сухие польет?
Скоро ль даст силы ей влага живая?
Кто же спасет ее, кто же спасет?
ЭДУАРД ВЕЙДЕНБАУМ
(1867 – 1892)
***
Как белые лебеди, тянется тучек семья.
Хотел бы я с ними в те милые сердцу края,
Где люди не знают суровой зимы и мороза,
Где вечно цветут благовонные юные розы...
О сердце! Навеки надежды свои схорони.
Не надо о счастье несбыточном праздных мечтаний.
Тебе отмежеваны в жизни болота одни, -
Страна нескончаемых слез и безумных страданий,
Где тюрьмы и пытки и виселиц черных столбы.
Где просят напрасно пощады и хлеба рабы,
Где сильные слабых терзают и топчут без счета,
Где льются безбрежные реки и крови, и нота...
КАРЛИС СКАЛБЕ
(1879 – 1945)
МОЯ МУЗА
В плаще зари пурпурной,
Покинув небосвод,
Она явилась утром.
Румянился восход.
Под розовым туманом
Соседний луч сверкал.
Над шумным водопадом
Алели выси скал.
У пня разбитой ели
Я спал в постели мхов,
Обвеянный мечтами
И сказками веков.
Она ко мне склонилась,
И вот - с ее очей,
Таивших боль народа
И мрак его скорбей,
Как серебра две капли,
Расплавленных в огне,
Скатились две слезинки
И пали в сердце мне.
И, словно рокот ветра
Среди вершин лесных,
Ее уста вещали: -
«Иди и плачь за них!»
И меч, лучу подобный,
И факел огневой
Она дала мне в руки
На подвиг боевой.
И, точно пенье неба,
Пронесся и затих
Завет ее великий: -
«Иди, борись за них!»
Звучат мечи и песни...
В огнях горит восход...
Там бой, там братья бьются...
Туда, к огням, вперед!