На главную страницу

ГРИГОРИЙ НОВИЦКИЙ

1885 – не ранее 1950

Над этим поэтом иронизировал в 1908 году в статье «Вечера искусств» Александр Блок – намеренно спутал его с автором романсов М. И. Вавичем. Комментаторы советского времени забывали вставить его даже в библиографию. Все, чего добился в литературной вечности автор поэтических сборников «Зажженные бездны», 1908 и «Необузданные скверны», 1909 – это никак не убираемого из текста упоминания в «Книге отражений» Иннокентия Анненского: «Эротическая неврастения у Григория Новицкого <…> уже не думает, однако, о революции. Она хотела бы, наоборот, стать религией, то сосредоточенно-набожная, то экстатически-сладострастная». Между тем в состав петербургской «Северной студии» (1908) Новицкий входил вместе с Блоком, Волошиным, Кузминым и Чулковым, и если деятельность группы пока остается для нас в тумане – это скорей беда нашего литературоведения, чем Новицкого: мы заботливо храним, издаем, изучаем поэтов неизмеримо менее значительных. Пока что среди его произведений удалось выбрать перевод из Барбе д’Оревильи – памятного всем по сей день как исследователя «дендизма», едва ли не полностью забытого как поэта.


ЖЮЛЬ АМЕДЕ БАРБЕ Д’ОРЕВИЛЬИ

(1808–1889)

ЖЕЛТЫЙ БЮСТ

Великолепный, бледный, белокурый бюст
С таким искусством слепленный из глины…
(Без имени – прозрачный цоколь пуст).
Всегда он там, в углу немой куртины,
Мечта недвижная, молчанье гордых уст.

Бюст дивной женщины, чьи тонкие черты,
Виски и волосы под небом – без покрова;
Он там в углу глядит из темноты
Ресницами отверстыми сурово…
Надменность гордая неверной красоты.

Но для меня давно, от самых ранних лет
Бюст этой Женщины так странно осветился;
К моим очам неясный полусвет
Его проник и в сердце отразился…
Где б ни был я – мне с ним разлуки нет.

Затем что этот бюст есть первая любовь,
Безумная любовь и первые мученья…
(И сердце никого уж не полюбит вновь!)
Он будет жить всегда в моем уединеньи…
О первая моя, безумная любовь!

Живые бюсты, все, что приняла душа,
Разбились в ней и сгинули бесследно…
Их глина плотская размякнула, дыша,
Твоя ж по прежнему упруга и победна…
О, желтый бюст мой, вечности душа.