На главную страницу

ЛЮБОВЬ СТОЛИЦА

1884, Москва – 1934, София

Родилась в купеческой семье (как иногда пишут в биографиях поэтессы, «в семье ямщика Рогожской заставы»); окончила историко-филологическое отделение Женских курсов; в периодический печати ее стихотворения стали появляться с 1906 года. В 1908 году в Москве вышла первая поэтическая книга – «Раиня» (т. е. «увеселительный сад»); всего Столица выпустила пять книг, в том числе большой роман в стихах «Елена Деева» (4 издания за семь лет). В конце 1918 года уехала на юг России, в Ростов-на-Дону, в 1920 оказалась в Греции, годом позже – в Софии, где прожила до конца жизни. Последний сборник Столицы, «Голос Незримого», вышел через несколько недель после ее смерти; по замыслу поэтессы, он должен был состоять из трех поэм, но в сборнике на месте второй поэмы только римская цифра – ее Столица так и не написала. Поэтическими переводами Любовь Столица занималась от случая к случаю. Поскольку болгарским она владела свободно, не удивительно было обнаружить ее перевод из Димитра Пантелеева на страницах газеты «Россия и Славянство» (Париж, 1929); перевод из раннего Ламартина сохранился в остатках архива поэтессы. В 2013 г. издательство «Водолей» совместно с РГАЛИ выпустило в серии «Серебряный век: Паралипоменон» двухтомное собрание произведений Любови Столицы под заглавием ее последней книги – «Голос Незримого».


АЛЬФОНС ДЕ ЛАМАРТИН

(1790 – 1869)

ОСЕНЬ

Привет лесам в венце сквозном и желтых ризах!
Листве их, веящей по долам там и сям!
Привет погожим дням, последним уж! … Так близок
Природы траур мне – и сердцу, и глазам.

Иду мечтательно тропой уединенной,
Как бы в остатний раз, глядя, блажен и тих,
На солнце бледное, чей луч, уж столь смягченный,
Чуть проницает тень дерев у ног моих.

Когда, по осени, природа в дымке зыбкой
Агонизирует, она милей мне, да!
Как дружеский привет прощальный … как улыбка
На тех устах, что смерть смыкает навсегда.

Так, жизни горизонт покинуть уж готовый,
Я, всех надежд своих оплакивая прах,
Обертываюсь вдруг, – и созерцаю снова
Блага, каких не знал, с желанием в очах.

Земля и солнышко! Мир кроткий и прелестный!
Я, гроба на краю, слезу сронил о вас.
Ведь воздух так душист! И чист так свет чудесный,
Свет солнца для того, кто сам почти угас!

Хотел бы я фиал, где нектар смешан с желчью,
Теперь весь, до глотка, испить, опустошить!
В нем, бывшем для меня всю жизнь полыни горче,
Есть меда капелька на дне хоть, может быть?

Быть может, в будущем то счастие земное,
Какого чаял я напрасно, ждет меня?
В толпе людской душа, незнаемая мною,
Откликнется моей душе, ее поняв?

Цветок спадает, дав свой аромат зефирам.
Земле и солнцу так прости свое шлет он.
Я умираю и мой дух, прощаясь с миром,
Летит, как горестный и мелодичный звон.


ДИМИТР ПАНТЕЛЕЕВ

(1901–1993)

СЫН

С гор вечерних спущусь в города,
Кинув кров из соломы и веток.
Грубы руки мои от труда,
Одеяние рвано и ветхо.

И у каждого встану крыльца,
И стучать во все окна я буду:
Моего не знавали ль отца
Эти мне незнакомые люди?

Может быть, проходил?.. И, как гость,
Даже в горницах был, отдыхая?..
Он, отец мой, зовется Христос.
Все Его здесь, наверное, знают.

Не гнала меня скорбь и беда –
Лишь за радостью шел я желанной!
Грубы руки мои от труда,
Одеяние ветхо и рвано.