ЮРИЙ ВЕСЕЛОВСКИЙ
1872, Москва – 1919, Москва
Родился в семье литераторов - историка литературы Алексея Веселовского и переводчицы Александры Веселовской (одной из первых переводчиц Редьярда Киплинга). Окончил гимназическое отделение Лазаревского института восточных языков, много сил отдал поэтическому переводу с армянского языка, выпустил первую русскую монографию об армянском писателе ("Армянский поэт Смбат Шах-Азиз", М., 1902, 1905). Переводил также и западноевропейскую поэзию - Гейне, Ибсена, Жоржа Роденбаха, Шарля ван Лерберга. Переводы из двух последних авторов воспроизводятся по книге "Молодая Бельгия" (1906).
ЖОРЖ РОДЕНБАХ
(1855-1898)
ОДИНОКИЙ
Жить как в изгнании, изведав грусть разлуки,
В пустынном городе, что гибнуть обречен,
Где слышны в воздухе лишь трепетные звуки,
Органа скорбный плач и древней башни звон;
Грустить вдали от всех, в ком есть душа живая,
Кого венец борца победный осенил,
И молча угасать, во мраке изнывая,
Как пламя тщетное под сводами могил...
Как страждущий корабль, томиться, что когда-то
Мечтал отважно плыть к тропическим морям,
Но встретил мрачный край, где всё зимой объято,
И в царстве грозных льдов бесследно гибнет сам...
Быть вечно одному и знать, что увядает
Божественной души чарующий цветок,
Что тайну грез твоих никто не разгадает, –
И ты умрешь один, забыт и одинок!..
* * *
От неба Севера легла на душу тень...
Да, я в глазах, в воде искал его с тоскою –
Туманный, серый цвет, как бархатный порою,
Цвет моря бледного в октябрьский грустный день!..
Цвет каменной плиты с заброшенных могил!..
Им ранних, детских лет полны воспоминанья...
Его в себе канал заснувший отразил;
Он точно цветом был глубокого молчанья!..
С ним башни серые сливались в вышине, –
И небо траурным тогда казалось мне,
Как мрачный вдов наряд, печальных и усталых,
Как их зловещий креп, что роз не терпит алых
И горе лишь сулит в час радости людской...
Ах, этот цвет небес, колоколов унылых, –
Что жизнь мою лишил надежд, для сердца милых, –
И крылья мельницы, что вертятся с тоской...
* * *
Ах, этот грустный звон и этот дождь унылый,
Что властно целый день над городом царят
И душу мне томят
Щемящею тоской, с мучительною силой...
Как много грустных дум и безотрадных снов!
Я вижу сироту с подругой безучастной...
Как жизнь нам кажется печальной и несчастной
В дождливый мрачный день под звон колоколов!
Завяло всё кругом, всё умерло для света...
Ах, этот мелкий дождь и звуки в вышине...
Теперь в моей душе они слились вполне, –
В тоскующей душе, что серой мглой одета...
Вот замирает звон, – но с силою двойной
Печальный мелкий дождь всё льется над землею,
И холод влажных струй я чувствую порою
В душе моей больной!
ШАРЛЬ ВАН ЛЕРБЕРГ
(1861-1907)
ЭПИТАФИЯ
Средь лилий, алых роз, под мраморной плитою
Спит мирно девушка... Она во цвете лет
Ушла в загробный мир, блистая красотою,
Вся – чистая любовь и лучезарный свет...
И кроткий ангел к ней слетел в преддверьи ночи,
Коснулся нежно он прекрасного чела, –
И смерть, как тихий сон, ее закрыла очи
И юность вечную избраннице дала...
Не нужно горьких слез, бесплодных сожалений!
Прохожий, не грусти, – ведь краток жизни путь,
Для мертвых плач живых – источник лишь мучений...
О, дайте ей в мечтах забыться, отдохнуть!..
РАФАЭЛ ПАТКАНЯН
(1830-1892)
СЛЕЗЫ АРАКСА
По берегам твоим заснувшим
Брожу, Аракс, в тоске моей.
Я уношусь к векам минувшим,
Взываю к теням славных дней!..
Но волны бурные несутся,
Не внемля, пенясь и шумя;
О берег с плачем горьким бьются
И мчатся в дальше края...
Поведай мне, Аракс могучий,
По ком рыдаешь ты порой?
Зачем объят тоскою жгучей
Ты даже чудною весной?
И слезы горькие струятся,
Из гордых падают очей,
И волны к морю вдаль стремятся
От грустной родины моей...
О, не мути же в гневе воды!
Забудь волненье и печаль!
О, вспомни вновь былые годы!..
Зачем спешишь ты к морю вдаль?..
Пусть снова розы украшают
Сады прибрежные твои,
А ночью песней оглашают
Заснувший берег соловьи!
Пусть ивы свежестью отрадной,
Сгибаясь, дышат у воды -
И в жаркий день в струе прохладной
Купают нежные листы.
Пускай пастух с свирелью бродит
По берегам твоим порой
И стадо мирное приходит
К тебе в жару на водопой!..
Аракс запенил гневно воды
И влагу бурей всколыхал, -
И в шуме диком непогоды
Я голос грозный услыхал:
"Зачем с желаньем безрассудным
Пришел, безумец, ты ко мне, -
Тревожить вновь виденьем чудным
Меня в тяжелом полусне?
В тоске по муже, в тяжком горе,
Ужель вдову, средь грустных слез,
Ты встретишь в праздничном уборе,
Как в годы счастья, в годы грез?
И мне... зачем мне украшаться?
Красою чей мне тешить взгляд?
Мои сыны в плену томятся,
Мои враги везде царят...
А были дни, в краю свободном
Я в чудном блеске протекал,
И к морю вдаль в просторе водном
Спокойно шел за валом вал.
В те дни я гордо украшался,
Сверкали, искрились струи...
А утром ранним отражался
В них отблеск пламенной зари.
Но что же сталось с древней славой
Моих роскошных берегов?
Где храм иль замок величавый?
Где блеск старинных городов?
Лишь Арарат не забывает
О славе скрывшейся моей,
И влагой нежно он питает
Мое русло, как мать - детей...
Но влаги вечной и священной
Достойны ль мертвые поля,
Где турок властвует презренный
И стонет древняя земля?
Мои сыны... Их нет со мною!
Но сколько их в стране чужой,
В борьбе с гнетущею нуждою,
В борьбе за хлеб насущный свой!
Моих сынов враги изгнали,
Отчизну душит низкий плен,
И в древний край они прислали
Толпы неверных мне взамен!
Для них ли пышными цветами
Теперь украшу берег свой,
И мне ль пред дикими очами
Блистать чарующей красой?
Пока сыны мои томятся,
Пока для них отчизны нет,
Я буду скорби предаваться, -
И свят да будет мой обет!"
И, белой пеной одеваясь,
В ней скрыл Аракс свою печаль, -
И, точно змейка извиваясь,
Понес он волны к морю вдаль.
ГЕВОРК ДОДОХЯН
(1830—1908)
ЛАСТОЧКА
Певунья-ласточка, открой,
Куда ты держишь путь?..
Летишь ты быстро над землёй,
Не хочешь и взглянуть…
Ты в Аштарак лети скорей,
В край сердцу дорогой!
Себе ты гнёздышко там свей
Под кровлею родной!
Там мой отец-старик живёт;
Тоскует он один…
И каждый день несчастный ждёт:
Вернётся милый сын!
Когда увидишь ты его,
Снеси ему привет!
Скажи, что сына своего
Он не дождётся, — нет!..
Скажи, что горе я терплю
Средь чуждых мне людей
И только слёзы молча лью
Над участью своей.
Я увядаю здесь больной, —
Печален, одинок, —
Как от земли своей родной
Оторванный цветок.
Скажи ему, что для меня
Померкнул солнца свет,
И ночью спать не в силах я,
И мне покоя нет!..
Меня на чуждой стороне
Могила приютит…
О, пусть же память обо мне
Отец мой сохранит!
Скорей же, птичка, улетай!
Прости, Господь с тобой!
Лети туда, в армянский край,
В мой Аштарак родной!..
ПЕТРОС ДУРЯН
(1851–1872)
ЕЙ
Если б розы вешней
Цвет не мог напомнить
Щёчки девы нежной, —
Кто любил бы розу?
Если б с синим небом
Не могли поспорить
Голубые глазки, —
Кто б взглянул на небо?
Не была бы дева
Так чиста, прекрасна, —
Где прочло бы сердце
О небесном Боге?
ИОАННЕС ИОАННЕСЯН
(1864-1929)
* * *
Моя душа, печально замирая,
Давно тоски, усталости полна;
И твой призыв напрасен, дорогая, —
Не расцветёт в душе моей весна!..
Не верю я обманчивой надежде,
И мне чужда минувшая любовь…
Не привлекут мой скорбный дух, как прежде,
Её приманки сладостные вновь!
Я мало знал чарующих мгновений,
Мне страстных грёз не выпало в удел…
Но я душой заснул для наслаждений
И, как старик, я сердцем охладел!..
* * *
Не оставляй, певец, отзывчивую лиру,
Чтоб ржавчиной она покрылась навсегда!..
Ударив по струна́м, поведай снова миру
О грёзах пламенных, как в прежние года!
О, пусть звучит та песнь бессмертная, святая,
Пусть в сердце братскую зажжёт она любовь
И, чувства лучшие в нас мощно пробуждая,
О правде и добре напомнит людям вновь!
Не отдалят зимы последние морозы
Победу славную весеннего тепла:
Так песнь правдивую не заглуша́т угрозы
Упорного и гибельного зла!..
ВЕСНА
Всё безмолвно в несчастном краю, —
О, куда же идёшь ты, весна?..
Кто оценит здесь прелесть твою?..
Нет, напрасен приход твой, весна!
Всюду — мрака зловещего гнёт,
Обагрилася кровью страна…
Одну скорбь нам принёс этот год!
О, куда же идёшь ты, весна?..
Розы нет в опустелых садах,
Ночью трель соловья не слышна…
В сердце — горе, мучительный страх…
О, куда же идёшь ты, весна?..
ЛЕРЕНЦ
(1866–1939)
АРМЕНИЯ
О, край, обречённый на скорбь и страданье!
Что будет с тобою в грядущие дни?..
Куда ты стремишься? Какое призванье
Тебя подкрепляет на трудном пути?
Быть может, гонимый жестокой судьбою,
Об участи светлой забыл ты мечтать,
И, цели не видя вдали пред собою,
Ты смерти спокойно привык ожидать?
О, нет! Ты исполнен надежды прекрасной,
Ты к свету стремишься, готов ты к борьбе…
Но, к тяжким страданьям твоим безучастный,
Твой сын не приходит на помощь к тебе!..
* * *
Да, милая, теперь мы счастливы с тобой!
Мы чудных благ любви не лишены судьбой!
Покоем сладостным я упиваюсь жадно;
Нас манит отдых вновь, забвенье так отрадно…
И замерла душа в блаженном, мирном сне,
Как будто ангелам внимая в тишине…
Всё предвещает нам чарующие дни,
Всё нежно шепчет вновь о жизни и любви!..
Да, милая, вполне мы счастливы теперь!..
… Мы счастливы?! О, нет! то звук пустой, поверь!
В твоих очах слеза в минуту наслажденья
По-прежнему блестит!.. А я… мои мученья
Давно уж начались!.. Взгляни: а там, кругом —
Всё сковано нуждой, пороками и злом…
Страдают братья… Нет! средь общих мук, скорбей
На счастье личное нет права у людей!..