БАЛЛАДА ДОБРОГО СОВЕТА

Вы все, кто здесь и глуп и бестолков,
Колодники, без племени и роду,
Согбенные под тяжестью грехов,
Кто осужден на черствый хлеб и воду,
А жизни лучшей не знавали сроду, -
Ужели вам не страшен приговор,
Который, и неумолим и скор,
Готовит гибель горькую и злую
Тому, наглец, обманщик или вор,
Кто посягнул на собственность чужую.

Будь каждый к покаянию готов -
Не нужно мстить страстям своим в угоду.
Мир, как известно, создан для оков,
А если кто рванется на свободу,
Так, значит, вновь на горе и невзгоду,
Чтоб снова грабить иль колоть в упор, -
Господь простит нам, молвить не в укор,
Он любит нашу юность озорную,
Но суд — он тех посадит под затвор,
Кто посягнул на собственность чужую.

К чему нам лить потоки бранных слов,
Кощунствовать иль карт крапить колоду
И вечно врать, дурача дураков,
И день за днем, и даже год от году
Спать и во сне готовым быть к приводу?
Вот мой совет: давайте с этих пор
Для Бога жить, забыв про всякий вздор,
Тогда и жизнь промчится не впустую!
Напрасно тратит удаль и задор,
Кто посягнул на собственность чужую!

Век свой живи, не зная глупых ссор,
И стар и мал! Составим договор:
Любовь и честь, о коих я толкую,
Легко найти, взяв Библию святую.
Один завет — прочнее всех опор -
Нам нужен всем! Тем горе и позор,
Кто посягнул на собственность чужую!

БАЛЛАДА О ВРАГАХ ФРАНЦИИ

Пусть огнедышащих увидит змей,
Тех, что встречал Язон в пути своем,
Пусть, как Навуходоносор-злодей,
Семь долгих лет пребудет он скотом,
И пусть лишений испытает втрое,
Чем греки те, что воевали в Трое,
И Тантал пусть с костьми его пожрет,
И Прозерпина в ад пусть уведет.
Пусть он познает горести Иова,
Пусть в лабиринт Дедалов попадет,
Кто пожелает Франции дурного!

В лес колдовской на много-много дней
Пусть он войдет и станет птицей в нем,
Пусть, проданный за несколько грошей,
Султану будет жалким он рабом;
Пусть носит тридцать лет в грязи и гное,
Как Магдалина, рубище гнилое;
Пусть, как Нарцисс, в реке он смерть найдет;
С Авессалома пусть пример возьмет
И в волосах запутается снова;
Как Симон, шею пусть себе свернет,
Кто пожелает Франции дурного!

Пусть палачи, которых нет лютей,
Его поят расплавленным свинцом,
И на глазах у всех честных людей
Пусть мельничным раздавят жерновом.
Пусть, как Иону, в яростном прибое
Его поглотит чудище морское,
Пусть Феб над ним десницу занесет,
Лик от него пусть Венус отвернет,
Пусть покарает Марс его сурово,
Пусть, словно царь Сарданапал, умрет,
Кто пожелает Франции дурного!

О принц! Пускай Эол вас вознесет
В обитель самых сладостных красот,
Где всё полно блаженства неземного.
Они для вас — их недостоин тот,
Кто пожелает Франции худого!

ПОСЛАНИЕ К МОИМ ДРУЗЬЯМ

О дорогие, сжальтесь надо мной!
В узилище без света и тепла
Я нахожусь, сплю на земле сырой, -
Сюда меня за все мои дела
Судьба по воле Божьей низвела!
Любовники, девчонки, школяры,
Чьи пляски так безудержно быстры,
В чьих песнях столько грохота и звона,
Чьи шутки беззаботны и остры,
Ужель вы так оставите Виллона?

Вы, кто живет с открытою душой,
Чьим похожденьям резвым нет числа,
Те, кто умен, и кто дурит порой,
У вас так много света и тепла,
А мне-то, мне, погибель подошла.
Вам до смертельной далеко поры,
Для вас стихи есть только вид игры,
Не знали вы гонения закона,
Не обживали вы такой норы,
Ужель вы так оставите Виллона?

Вот он лежит в колодези сырой.
Вы все, кого фортуна вознесла,
Кому ни царь не страшен, ни герой,
И власть небес лишь устрашить могла,
Глядите на него в юдоли зла, -
Он дважды лишь в неделю ест жиры,
На черном хлебе плесень вдоль коры,
А сырость потолка — взамен бульона,
И на полу справляет он пиры, -
Ужель вы так оставите Виллона?

О принцы, вы, кто юны и стары,
Хотя б в корзинке, будьте так добры,
Покушать мне пришлите благосклонно.
Ведь если в чан налить простой муры,
Так и свинья бежит из конуры, -
Ужель вы так оставите Виллона?

БАЛЛАДА СУДЬБЫ

Меня зовут Судьбой благословенной!
Лишь ты, Франсуа, не хочешь примириться,
Хоть человечек ты обыкновенный,
С героями не можешь ты сравниться -
Ведь есть страшнее, чем твоя темница!
Не унывай; иным живется хуже
Во много раз — так сетовать к чему же?
Я совершила много грозных дел,
Пред ними тих и скромен твой удел,
А сам ты жалкий шут и фанфарон;
Доволен будь, что жив еще и цел, -
Прими на пользу мой совет, Виллон!

Я шла войною на владык вселенной,
И к ним ни жизнь, ни власть не возвратится.
Погиб Приам и град его священный,
Разрушены и башни и бойницы.
А Ганнибал, воитель темнолицый?
Моим веленьем стал он славным мужем,
Мной ниспровергнут и обезоружен!
Кто начертал для Цезаря предел?
И кто Помпея умертвить велел?
Язон был бурным морем поглощен!
Рим с римлянами древними сгорел!
Прими на пользу мой совет, Виллон!

Царь Александр, воитель дерзновенный,
Он, запрягавший звезды в колесницу,
Был уничтожен черною изменой!
Царь Альфазар, спеша с врагом сразиться,
Пал, не дойдя! Все! Все! Моя десница
И мой обычай! Он людьми заслужен -
Другой и невозможен и ненужен!
Был Олоферн и яростен и смел,
Но от Юдифи смерть принять сумел,
Авессалом был ловок и смышлен,
А между тем на дереве висел, -
Прими на пользу мой совет, Виллон!

Хочу, Франсуа, чтоб ты забыть не смел:
Тебе к лицу твой гнусный балахон.
Создатель наш на небесах силен,
За грех один пошлет Он десять стрел, -
Прими на пользу мой совет, Виллон!

ЭПИТАФИЯ ВИЛЛОНА
Самому себе в форме баллады

Пусть братья те, что мимо нас идут,
Не говорят, что поделом нам месть, -
Когда за нас помолитесь вы тут,
Господь и вам подаст благую весть!
Здесь пятеро висят, и я сам-шесть -
Мы висельники, воры и ублюдки,
И наш костяк которые уж сутки
На черной перекладине прогнил.
Тут ни к чему пустые прибаутки,
Молите Бога, чтоб Он нас простил!

Пускай с презреньем не произнесут
Те имена, что потеряли честь,
Над нами правый совершился суд,
Но в мире большие злодеи есть.
А мы успели кару уж понесть
И просим у сладчайшего малютки,
Чтоб он хоть в самом маленьком закутке
Нас к райскому блаженству приобщил.
Мы не живем, пусты у нас желудки,
Молите Бога, чтоб Он нас простил!

На нас дожди осенние плюют
И солнце нашу плоть спешит разъесть,
Нам злые вороны глаза клюют
И нам в глазницы норовят залезть.
Мы все стоим, не можем даже сесть,
А ветер — он, не тратя ни минутки,
Качает нас и рвет нас на лоскутки.
Под крик вороний и скрипенье крыл
Мы спим и нам уж не знавать побудки.
Молите Бога, чтоб Он нас простил!

Царь Иисус, наш покровитель чуткий,
Спаси Ты нас от преисподни жуткой,
Поскольку долг свой каждый уплатил!
Поймите все — тут неуместны шутки, -
Молите Бога, чтоб Он нас простил!

* * *

Ронсар, когда с тобой в разлуке мы живем,
Ты забываешь вдруг о короле своем,
Но я и вдалеке ценю твой дивный гений,
И продолжаю брать уроки песнопений,
И снова шлю тебе ряд опытов своих,
Чтоб вызвать на ответ твой прихотливый стих.

Подумай, не пора ль закончить летний отдых?
Уместно ли весь век копаться в огородах?
Нет, должен ты спешить на королевский зов
Во имя радостных, ликующих стихов!..
Когда не навестишь меня ты в Амбуазе,
Я не прощу тебе такое безобразье!..

ИЗ БЕРАНЖЕ

Хороший тон мы, не стыдясь нимало,
Лишили места за своим столом.
Друзья! Мы будем пить! На дне бокала
Мотивы новых песен мы найдем.
Душистый пар идет от сковородки,
Стаканы нежно дребезжат уже – 
Вино старо, и молоды красотки!
Друзья мои! Споем из Беранже!
. . . . . .
Мы будем пить, и в дружеских беседах
Преданья встанут родины моей:
О нашей славе, о былых победах
И о величье незабвенных дней!
Ведь были дни, заслыша песни слова,
Враг застывал на нашем рубеже.
Пусть эта песнь в сердцах забьется снова,
Друзья мои! Споем из Беранже!

Нет, эти дни не возвратятся миру,
Оплачь, солдат, позор великий наш!
Поэт, разбей умолкнувшую лиру,
Из этой скорби песнь ты не создашь!
Теперь, когда тевтонские отряды
У всех застав стоят настороже – 
Одна лишь песнь прорвется сквозь преграды.
Друзья мои! Споем из Беранже!

В его куплетах то, что сердцу мило!
В дни горькие печалей и невзгод
Они тепло нам придают и силу,
И увлекают, и ведут вперед!
А если что-либо в веселье нашем
Не по нутру педанту и ханже – 
Мы, как всегда, их песней ошарашим.
Друзья мои! Споем из Беранже!

ПРЫЖОК С ТРАМПЛИНА

Вот так бы он наверняка
Вошел в грядущие века,
Великолепный этот клоун:
С пятном румянца на щеке,
В своем трехцветном сюртуке – 
Зеленом, желтом и лиловом!

Недаром, легок так и смел,
На целый мир он прогремел, – 
Не зная, что такое мимо,
Он головою пробивал
Бумагой стянутый овал
И прыгал сквозь кольцо из дыма!

Он был настолько невесом,
Что покатился б колесом
По лестнице головоломной;
И засверкал бы и расцвел
Его взъерошенный хохол
Цветком огня средь ночи темной.

А остальные прыгуны,
Актерской зависти полны,
Следя за ним в тревоге смутной,
Не понимали ничего
И говорили: "Колдовство!
Не человек, а шарик ртутный!"

Толпа кричала: "Браво, бис!",
А он, всем телом напрягшись,
Весь, как пружина в ярком платье,
Он ждал наплыва новых сил
И про себя произносил
Слова какого-то заклятья.

Он обращался к своему
Трамплину, он шептал ему:
— Гляди, полны места и ниши,
Я разгоняюсь для прыжка,
А ты, заветная доска,
Меня взметни как можно выше!

Машина мускулов стальных,
Взметни меня — и в тот же миг
Взлечу я бешеной пантерой
С тем, чтоб с тобой утратить связь,
О респектабельная мразь
И спекулянты из партера!

Пошли мне силы для прыжка
До купола, до потолка,
Чтоб, устремившийся к вершинам,
К тем солнцам мог бы я прильнуть,
Что в небе скрещивают путь
С полетом молний и орлиным.

Туда, в грохочущий эфир,
Где дремлет вековечный мир
В ночи глухого мирозданья,
Где, бегом пьяные, века
Спят, опершись на облака,
С трудом переводя дыханье.

Вперед — и выше — и вперед
Туда, за твердь, за небосвод,
Что кажется темницы сводом,
Туда, за грани высших сфер,
Где боги позабытых вер
Грозят забывшим их народам!

Все выше! И в конце концов! – 
Нет ни девчонок, ни дельцов.
Ни критиканского засилья!
И стены мира разошлись – 
Мне только синь! Мне только высь!
Мне только крылья, крылья, крылья!

Так он промолвил — и резвo
Он от помоста своего,
Пробивши купол многоцветный,
Взлетел — и сердце циркача
Вошло, любовью клокоча,
Туда, в простор междупланетный!