ВАЛЕНТИНА ДЫННИК
1898, Киев – 1979, Москва
В 1920 году окончила Киевский университет. Ведущий советский специалист по старофранцузской литературе, переводчица Франса, Бодлера, Верлена, Верхарна, профессор Литературного института им. Горького, – Валентина Дынник была при жизни хорошо известна и уважаема. В литературных кругах вращалась с начала двадцатых годов: 20 сентября 1926 года М.М. Пришвин записал в дневнике: «Вчера приезжала Валентина Александровна Дынник ("Дынница"), про нее ничего не скажешь: хорошенькая». Написала большую работу о «Слове о полку Игореве» (не опубликована). В 1949 году в переводе Дынник, выполненном белым стихом, был опубликован осетинский Нартовский эпос. Наконец, наиболее известная ее переводческая работа – авторский корпус раздела «Трубадуры» в томе БВЛ «Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов» (М., 1974). Сама Дынник считала эту работу поэтическим открытием целого пласта европейской поэзии: в советское время так, пожалуй, и было, ибо первопроходческая работа Сергея Пинуса игнорировалась (эмигрант как-никак), а антология поэзии трубадуров в переводе Анатолия Наймана вышла существенно позже. Во второй половине 1990-х годов один из участников сайта «Век перевода» был занят в постановке (впрочем, несостоявшейся) спектакля «Пергамент стерпит всё» по пьесе тульского автора Веры Трофимовой. При подготовке настоящей подборки выяснилось, что из четырех вставных песен менестреля у Трофимовой как минимум две – переводы Валентины Дынник из провансальских трубадуров, о чем автор пьесы почему-то читателя не уведомил; хуже того, в тексте пьесы переводы сокращены и отредактированы (в частности потому, что «женские» стихи Клары Андузской в уста менестреля мужского рода так просто не вложишь). Восстанавливая справедливость, приводим их в «авторской» редакции.
ПИСТОЛЕТТА
(годы деятельности – 1195–1230)
* * *
Мне б тыщу марок звонким серебром,
Да и червонцев столько - не беда,
Амбары бы с пшеницей и овсом,
Коров, баранов и быков стада,
В день - по сту ливров, чтобы жить широко,
Да замок бы, воздвигнутый высоко,
Да порт - такой, как любят моряки,
В заливе, при впадении реки.
Но мудрость Соломонову притом
И здравый смысл мне б сохранять всегда,
А давши слово, вспоминать о нем,
Когда придет для дела череда;
Вовек не ведать скупости порока,
Чтоб рыцари не слали мне упрека,
Не пели бы жонглеры-шутники,
Что не видать щедрот моей руки.
Вот стать бы мне красавицы дружком -
Да чтоб была мила и не горда!
Мне б сотню рыцарей, они б верхом
За мною вскачь неслись туда-сюда,
Блестя бронею и с мечом у бока -
В вооруженье я, признаться, дока!
Да и купцы б везли ко мне тюки -
Тюки бы скоро делались легки!
Кто пропитанья ищет день за днем,
Униженно, сгорая со стыда,
Тех бы созвать к себе в богатый дом -
Пусть не гнетет их горькая нужда, -
Кормить их сытно до любого срока
А платы с них не требовать жестоко...
Одна помеха - грезам вопреки,
Доходишки мои невелики!
Зато уж вам, любовию влеком,
Я, Донна, отдал сердце навсегда,
А будь я всемогущим королем,
Весь мир принадлежал бы вам тогда.
Но я и так прославлю Вас далеко,
При всех дворах, до самого Востока.
Вам посвящу все песни, до строки,
О мой источник счастья и тоски!
КЛАРА АНДУЗСКАЯ
(первая половина XIII в.)
* * *
Заботами наветчиков моих,
Гонителей всей прелести земной,
Гнев и тоска владеют нынче мной
Взамен надежд и радостей былых.
Жестокие и низкие созданья
Вас отдалить успели от меня,
И я томлюсь, в груди своей храня
Боль смертных мук, огонь негодованья.
Но толков я не побоюсь людских,
Моя любовь - вот гордый вызов мой.
Вы - жизнь моя, мне жизни нет иной, -
Возможно ли, чтоб голос сердца стих?
Кто хвалит вас, тому почета дань я
Спешу воздать, превыше всех ценя.
Зато вкиплю, зато невзвижу дня,
Промолви кто словечко в порицанье.
Пусть тяжко мне, пускай удел мой лих,
Но сердце чтит закон любви одной, -
Поверьте же, я никакой ценой
Не повторю другому слов таких.
Есть у меня заветное желанье:
Счастливого хочу дождаться дня -
Постылых ласк угрозу отстраня,
Себя навек отдать вам в обладанье.
Вот, милый друг, и все мои писанья -
Примите их, за краткость не браня:
Любви тесна литых стихов броня,
И под напев не подогнать рыданье.