ПЕСНЯ ВЕЧНОГО ЖИДА

Воды бурные потоков
Быстро вниз несутся с гор,
Но, умчавшись от истоков,
Отдыхают средь озер.

Буря в небе гонит тучи,
Но замолкнет ветра вой,
И они оденут кручи
Неподвижной пеленой.

У проворной быстрой серны
Посреди альпийских льдов
Есть приют в пещерах - верный,
Ей одной знакомый кров.

Морж, затихнуть дав волненью,
Посреди пучин морских
Отдается волн теченью,
Задремав на гребнях их.

Ворон, бурею гонимый,
Держит в горы трудный путь,
Чтоб усесться недвижимо
На их каменную грудь.

По пескам пустыни знойной
Страус бродит целый день,
Но в гнезде своем спокойном
Он встречает ночи тень.

С каждым днем мой путь тяжеле,
С каждым днем тоска растет,
И к безвестной дальней цели
Странствий дух меня зовет.

ПЕСНЯ ЗА ПРЯЛКОЙ

Поздний час глядит в окно,
Но усталая рука
Крутит вновь веретено,
И проворна и легка, -
Ночь пришла, легла роса,
Чаще шелест колеса.

Разбрелись в полях стада,
Спят под кровом темноты, -
Пряжа льется без труда,
В пальцах больше быстроты.
Овцы спят - и крепче нить
Начинает прялка вить.

Застилает взгляд очей
Быстролетной страстью кровь,
Долговечней и прочней
Настоящая любовь, -
Это нить в руках у прях, -
В час, как овцы спят в горах.

ОКОЛДОВАННЫЙ ДУБ

Покровом серебристым облака
Чуть затянули солнце, но не в силах
Смягчить его лучей, и зной полдневный
Потоком отраженным льется с неба
На скалы, рощи и луга. Пожалуй,
В такую пору не найти приюта
Отрадней, чем под этим старым дубом,
Раскинувшим широко тень своих
Ветвей столетних над ковром душистым,
Разостланным здесь вереском цветущим.
Наверное, не знал роскошней ложа
И сам султан, лежащий на подушках
Среди цветов, отдавшись неге сонной.
Сама природа выткала его
Для отдыха усталых нимф-охотниц.
И ты, которая для глаз моих
Прекрасней всех живущих в этих рощах
И гениев и духов, - неужели
Ты не придешь, чтоб отдохнуть здесь тоже
В полдневный час? Я знаю, говорят,
Что к дубу подходить небезопасно,
Что он, когда в лесу порывы ветра
Ревут, шумят, - он тоже громко стонет,
И скорбный звук несется с ураганом.
Когда б пастух аркадский это слышал,
Сказал бы он, что бедная дриада
Обречена оплакивать свой жребий,
Ее навек связавший с этим дубом.
Поверье есть иное, будто духи
Недобрые слетаются сюда
И вспоминают жалобой и стоном
О тех делах, которым был свидетель
Один цветущий вереск. Но теперь
Спокойно всё, не шелестят вершины,
И воздух тих - не колыхнется. Нем
Виновник этих страхов, и в молчанье
Под сень свою тебя он примет нежно,
И над тобой он склонится вершиной,
Как клонятся ровесники его
Над заводью спокойной, и тобою
Он будет любоваться, как они
Любуются неверным отраженьем
Своих ветвей в замедлившей реке.