ДАНИИЛ ГОРФИНКЕЛЬ
1889, Херсон - 1966
С 1897 года жил в Санкт-Петербурге, где отец поэта, инженер, получил постоянную работу. В 1913 году окончил Петербургский технологический институт. В начале 1920-х посещал занятия при Доме искусств, входил в студию "Звучащая раковина", - ею руководил Николай Гумилев. Сам Горфинкель считал началом своей литературной деятельности 1921 год, в автобиографии (1952) он писал: "Моей специальностью стали переводы и редактура переводов с английского, немецкого и французского языков художественной прозы, а впоследствии и стихов". По каким-то причинам в биографии Горфинкеля не сыграло роли даже то, что во времена "Таганцевского дела" (и расстрела Гумилева) он побывал под арестом. Однако с 1936 года Горфинкель - член СП СССР, на его членском билете - подпись А.М. Горького. Во время войны копал окопы на Ленинградском фронте, позднее жил в эвакуации на Урале (в Кунгуре и других городах), в 1945 году вернулся в Ленинград, где посвятил себя литературной работе; многое из того, что было сделано Горфинкелем, переиздано десятки раз (в том числе новелла Стефана Цвейга "Амок"). В поэзии главной любовью Горфинкеля был Лонгфелло, опубликованы также его переводы из Сакса, Шиллера, Гейне, Фрейлиграта. Большинство поэтических переводов Горфинкеля до сих пор остается неизданными - как и его оригинальные стихи.
ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО
(1807-1882)
ГАСПАР БЕЦЕРРА
У огня сидел художник,
Неудачей огорчен.
Утомленный и унылый
Все ж мечтал о славе он.
Образ Девы непорочной
Перед ним давно витал.
Но, увы, никак не мог он
Воплотить свой идеал.
Кипарис добыв редчайший
На далеких островах,
Ревностно трудился мастер,
День и ночь с резцом в руках.
И теперь следил он хмуро
За игрой живых теней,
В грезах находя забвенье
Боли и тоски своей.
Вдруг он слышит вещий голос:
"Мастер, сон свой отгони
И задуманное сделай
Из дубовой головни!"
Он схватил в печи полено,
Угли жаркие разрыв,
И прекрасную мадонну
Миру дал его порыв.
Скульптор ты иль живописец,
Иль поэт - урок усвой:
Для творений дерзновенных
Годно все, что пред тобой.
АЗРАИЛ
(Рассказ еврея)
Царь Соломон однажды перед сном
По плитам расписным перед дворцом
Гулял с приезжим из далеких стран.
У гостя был двойной высокий сан:
Раджа он и ученый - Рунжит-Син,
Могучий Индустана властелин.
И вдруг заметил гость перед собой
Виденье белое во тьме ночной.
Оно глядело на него в упор,
Как на знакомого с давнишних пор.
И он спросил одним движеньем губ:
"Что там за призрак, бледный, точно труп?
В мое лицо вперяет взор он так,
Как если бы узнал меня сквозь мрак!"
И царь в ответ ему проговорил:
"Его я знаю: это Азраил.
Он ангел смерти; чем ты устрашен?"
А гость ему: "Ко мне подступит он
И горло сдавит мертвенной рукой.
От Азраила, царь, меня укрой!
Над ветром властен ты. Меня вели
В столицу отнести моей земли!"
Царь посмотрел на чистый небосклон,
Шепнул магическое слово он,
И хризопраз на поднятом персте
Блеснул в непревзойденной красоте.
И вот с заката вихрь летит, крутясь.
Вмиг им окутан чужеземный князь
И вознесен высоко над землей.
Одежда, мощной взметена струей,
Над стенами, как знамя из парчи,
Сверкнула пурпуром, пропав в ночи.
И ангел, улыбаясь, так изрек:
"Коль Рунжит-Син был этот человек,
Мне лишь помог ты волшебством своим:
Я в Индустан как раз летел за ним!"
ТОМАС ХАРДИ
(1840-1928)
НЕРОЖДЕННЫЕ
Я ночью встал и посетил
Душ нерожденных грот
И очутился средь теней,
О жизни жаждавших вестей,
Их сонм властителя молил
Ускорить их исход.
Трепещут верой их черты,
В глазах надежды свет.
"Мир, верно, красотой богат,
Обитель радостных услад,
Веселья, дружбы, доброты,
Где мраку места нет?
Но скорбь на сердце мне легла,
Я скован был и нем.
По дрогнувшим губам моим
Прочесть нетрудно было им,
Чтo жалость молвить не дала,
А правда - скрыть совсем.
Когда ж я уходил без слов,
Не в силах медлить боле,
Они вдруг ринулись густой
И беспорядочной толпой,
Гонимы в мир их страстных снов
Все-имманетной волей.