На главную страницу

АНТОНИН ЛАДИНСКИЙ

1895, д. Скугры Порховского уезда Псковской губ. – 1961, Москва

Офицер Белой армии, эмигрировавший в 1920 году через Египет во Францию, в 1930-е годы возненавидел эмигрантскую жизнь как мало кто другой. В 1946 году принял советское подданство, а в 1950 году из Франции был выслан; пять лет прожил в ГДР, потом удостоился московской прописки и даже принятия в члены Союза писателей (1961). Оригинальных стихотворений в СССР уже не писал ("Не стоит..." – сказал он Алексею Эйснеру), но немало переводил и с французского, и со славянских языков, и с подстрочников. Морис Ваксмахер, составляя для серии "Классики и современники" книгу переводов Поля Элюара (на 90 процентов его собственных), включил в нее и переводы Ладинского. "Совершенно иная школа, чем у нас", – сказал он с уважением об этих переводах, имея в виду отличие советской школы от эмигрантской.


ЯРОСЛАВ ВРХЛИЦКИЙ

(1853–1912)

ЭКЛОГА

В аллее, в тиши потемневшего сада,
Сугробы желтеющих листьев лежат,
Всё новые падают в день листопада,
Как снег или звезды – на поле, на сад.

Усыпали листья лесную опушку,
Где стадо бредет, покидая поля,
Усталую голову, как на подушку,
Средь листьев опавших склоняет земля.

Тихонько летят паутинки над нивой,
Ложатся на вереск, несутся опять.
Дитя, мне хотелось бы ночью счастливой
С тобою под звездным мерцаньем стоять.

Крадется зима в запустенье природы
И саван туманов готовит она.
Но дремлют в глазах твоих вешние воды,
И брызжет росистой сиренью весна.

ФРАНТИШЕК ГЕЛЬНЕР

(1881–1914)

* * *

Поэты, все вы – господа!
Я из другого теста.
Средь вас робею иногда,
Средь вас я не у места.

Вы, я сказал бы, – высший свет,
Изысканность во фраках,
А я ведь жил средь всяких бед,
Средь оплеух и в драках.

В салонах презирают свист,
Не терпят грубой брани,
А я несносный скандалист
В анархии собраний.

Вам снились наподобье роз
Прекраснейшие дамы,
А я же пьяным буршем рос,
Взлелеян кабаками.

Прием был также очень сух
И в дамских будуарах,
Любовь я покупал у шлюх
За деньги на бульварах.

Как смех, язык мой груб подчас,
И груб мой собутыльник,
Не сделают изящней нас
Кабак и подзатыльник.

В романах можно прочитать,
Как элегантны паны,
Но черт их знает, – где достать
Французские романы?

ПОЛЬ ЭЛЮАР

(1895–1952)

НЕБО ЧАСТО СМОТРИТСЯ В СЕБЯ НОЧЬЮ

Мондаль парижанин
Из старой породы ублюдков
Одинокий болезненный бедный
Он с трудом зарабатывает на жизнь
На врагов он не нападает
Белье у него далеко не в порядке
Глаза его блеск потеряли
Распадается дом и сердце слабеет
Теперь уже поздно о чем-нибудь думать
Ни сон ни лето ему не помогут
И всё же он умирать не желает

В грозóвой долине
Ни плохой ни хорошей
Корни всех этих бедствий
Гниют
А зелень примята
Нагромождена свалена в кучу
Как старые книги
Слышен звон погребальных фиалок
Но Мондаль безучастен бледные губы
Живет он в ограде зарытых могил
Руки не сжаты в кулак охвачены дрожью
Тихим трепетом тины
Под ветром нервы
Под набухшими венами ливней
Жирная земля
Под притушенным солнцем
Сердце

Есть величье во всей этой тяжкой упряжке
В колеснице плохой ежедневной погоды
Уверенно шествующей средь людей

Какая бедность
Какой вызов

И тем не менее слышим мы смех на земле
Аплодисменты юным ее поколеньям
Лишенным тяжелых воспоминаний
А солнце нам обещает свежее утро
У подножья последней крепости в мире
Готовой растаять как дым.

Все это необъяснимо

Поскольку Мондаль велик и ничтожен
Беден и одинок ничего не желает

Даже бороться с врагами.

ФЕНИКС

По твоей дороге я шел последним
Последняя в мире весна последний снег
Последняя битва чтобы не умереть

И вот мы выше и ниже всего.

*

Всё можно найти в нашем костре
Сосновые шишки сухие лозы
Цветы что дождей не боятся

Грязь и росу.

*

Огонь под ногами огонь наш венок
Под ногами жуки птицы люди
Сейчас они улетят

А те что летят опустятся снова.

*

Небо прозрачно земля во мраке
Но дым летит к небесам
Небо теряет свои огни

А пламя осталось у нас на земле.

*

Это пламя как облако сердца
Как цветущие ветки крови
Оно поет нашу песню

И дыханье зимы на стекле исчезает.

*

В страхе сгорают ночные печали
Радостно пепел зацвел
Мы отворачиваемся от заката

И всё в свете зари.