ЭЗРА ЛЕВОНТИН
1891, Тегеран — 1968, Москва
Автор поэтических сборников «Дракон», «В вагоне», «Зимние сантименты» (все — 1922, известны только по библиографии); позднее вышли сборники «Снова» (М., 1927) и «Фелука» (М., 1928), последний — на излете «советской свободы слова» в «Никитинских субботниках», тогда же на него появилась рецензия Игоря Поступальского в «Новом мире». Позже Левонтин вынужден был печататься преимущественно как переводчик с казахского, чеченского или марийского, но перепадали ему и заказы на западноевропейских поэтов; наиболее значительные работы в этой области — переводы стихотворений Хосе де Эспронседы и Ги де Мопассана.
ХОСЕ ДЕ ЭСПРОНСЕДА
(1808—1842)
ОСМЕЯННОЙ ДАМЕ
Златокудрая! Решили
Вы однажды,
Что волос волшебной силе
Покориться должен каждый, -
И прельстили
Вы троих влюбленных разом!
Трое потеряли разум!
Но — увы! — при всем старанье
Кончилась затея крахом -
Стали прахом
Все желанья!
Одного, в любовь играя,
Обольщали;
Щедро чары расточая,
Вы второму обещали
Негу рая!
Третьего, что всех был краше,
Заточили в сердце ваше!
В длинном списке их признаний
Вы читали в нетерпенье
Исполненье
Всех желаний!
В ход пускали вы уловки
Столь прилежно!
То сердились, то головкой
Песням в такт качали нежно…
Но сноровки,
Видно, вашей не хватило -
Страсть поклонников остыла…
Что им клятвы, обещанья,
Если сердце ваше лживо
И фальшивы
Все желанья!
Да, над вами насмеялись
Сразу трое,
Вы ж внушить себе старались,
Что у ваших ног герои
Оставались…
Чьи же грезы в Лету канут?
Кто обманщик? Кто обманут?
Я скажу вам в назиданье:
Охладели кавалеры.
И химеры -
Все желанья!
ДЖОЗУЭ КАРДУЧЧИ
(1835—1907)
К ТЕРЕНЦИЮ МАМЬЯНИ
Нам добродетели достаточно одной,
чтоб становились мы неукротимей,
судьбе противились, когда пришелец злой
самой Италии стереть хотел бы имя!
Ты это доказал: покуда род людской
влачится, как слепец, путями роковыми, -
пророк и гражданин страны своей родной
годами умудрен, делами горд своими,
ты борешься со злом, как в те былые годы,
когда для доблести всегда широк был путь
и каждый был герой и подвига свидетель!
О древний римский клич величья и свободы!
О грудь латинов, нам оплотом прежним будь!
И пусть былая к нам вернется добродетель!
МОДЕНА И БОЛОНЬЯ
Меж гор и берегов, где море брызжет пеной,
под звон ликующий, что льется в грудь волной,
гони, Италия, пришельцев сброд презренный,
и пусть земля дрожит под варварской пятой.
Когда ж отчизны клич раздастся вожделенный?
Кто узы дряхлые расторгнет в час благой?
Обитель славная — Болонья и Модена!
Страдальцев там приют, и каждый там герой!
Вы, души гордые, познавшие свободу,
познавшие удел гонений и цепей,
кого терзала всласть проклятая порода
австрийских деспотов и папских палачей!
Кто может вас сломить, отдавших жизнь народу, -
единой матери прославленных детей?!
ГИ ДЕ МОПАССАН
(1850—1893)
ОТКРЫТИЕ
Я был дитя. Доспехи я любил,
Сражений гул, кровавые невзгоды
И рыцарей, чей благородный пыл
Водил полки в крестовые походы.
Пред Ричардом был ниц я пасть готов, -
Он сердце заставлял восторгом биться,
Когда колье из вражеских голов
Победно нес он, царственный убийца.
Цвета я принял Дамы-Красоты,
И, действуя, как палашом, лозою,
Я выходил войною на цветы
И почкам и бутонам был грозою.
Под вольным ветром старая скамья
Воздвиглась для меня подобно трону,
И презирал царей кичливых я, -
Я из ветвей зеленых сплел корону.
Так я, мечтательный, счастливый, жил.
Но вот пришла она. И, простодушный,
Я сердце ей, и царство предложил,
И самый лучший замок мой воздушный.
Каштан над нею ветви распростер,
И я нашел в очах моей Прекрасной
Далекий мир, невиданный простор, -
И замер, очарованный, безгласный.
Зачем же для нее я навсегда
Забыл свои веселья и мечтанья?
Зачем взволнован был Колумб, когда
Он землю утром разглядел в тумане?
ПЕСНЯ ЛУННОГО ЛУЧА
(для новеллы)
Меня ты знаешь? Луч я нежный, лунный.
Откуда я? С небесной высоты.
В ночи луна сияет над лагуной.
Я никну к травам, ухожу в кусты,
К березам льну, взбегаю я на дюны;
И на стену всхожу быстрей мечты,
Как вор ночной, бегущий за фортуной!
Прохладной я исполнен красоты.
Я мал. И путь мой — в каждой щели,
Где никому дороги нет.
Пройду сквозь ветви вязов, елей,
И, подсмотрев чужой секрет,
Я убегаю к новой цели.
И зверь влюбленный, и поэт,
Чтобы сердца их пламенели,
Везде, везде мой ловят след.
Когда же мой погаснет свет,
Вздыхает каждый еле-еле.
В темной роще всё лето
До зари, до рассвета
Соловьиная трель.
И, туманом одетый,
Я смотрю — не во сне ль
Скачут кролики где-то.
Песня неги пропета
Там, где темная ель,
Где, желаньем согретый,
Самку ждет коростель,
И в любовном огне там
Шорох слышит газель…
Не охотника ль это
Бродит темная тень?
Иль любовным приветом
Зазывает олень?
Над пенной волною -
Луна, моя мать.
И я под луною
Спускаюсь с морскою
Волною играть.
Над лесом, без зною,
Я буду сиять.
А путник порою,
Как саблей стальною,
Испуганный мною,
Захочет бежать.
Я миру открою
Мечты благодать,
Чтоб радость покоя
Отверженным дать.
Узнал ты луч, блеснувший над лагуной?
Узнал, зачем я послан с высоты?
Ночь в чаще леса кажется безлунной.
Страшись: сорваться в воду можешь ты,
Или блуждать в лесах, скользить над дюной,
Иль больно спотыкаться о кусты.
Путь укажу тебе я безбурунный, -
Вот для чего сошел я с высоты!