На главную страницу

ЕКАТЕРИНА МАЛКИНА

1899, Царское Село - 1944/45, Ленинград

Дочь редактора — издательницы журнала «Юный читатель» Анны Яковлевны Острогорской. Училась на классическом отделении Петроградского университета, которое окончила в 1923 г. Была хорошо знакома с Ахматовой, Блоком, Лозинским, Гумилевым (с которым ее связывали и любовные отношения). Служила редактором в издательствах, преподавала в вузах, была сотрудником Эрмитажа. В сфере ее интересов как литературного критика были проза и поэзия 30-х—40-х годов, основные же работы посвящены Маяковскому и, главным образом, Блоку. В 1934 или 1935 году, занимаясь в библиографическом семинаре А. Г. Фомина, составила указатель «Н. Гумилёв. Произведения (поэзия, проза, публицистика) и критика о нем», который был в течение десятилетий единственной, хотя и «невостребованной» персональной библиографией поэта. Ее докторская диссертация «Драматургия Александра Блока» осталась незащищенной; Е. Р. Малкина трагически погибла накануне защиты, 31 декабря 1944 или 1 января 1945 года. Обстоятельства ее убийства точно неизвестны, ходили разговоры о том, что в квартиру Малкиной позвонили, она доверчиво открыла дверь и была убита позвонившим и проникшим в квартиру человеком, который забрал только продовольственные карточки. Официальная версия убийства: убита подростками — учениками ремесленного училища, чинившими электричество у нее в квартире.


ЖОЗЕ МАРИЯ ДЕ ЭРЕДИА

(1842 – 1905)

ФЕРМОДОНТ

Под Фемискирою, сожженною дотла,
Дрожавшей целый день от грохота сражений,
Полночный Фермодонт уносит в царство теней
Повозки, трупы, медь, что смерть в него смела.

Где Феба, где Марпе, Астерия, Кала,
Которых Пламенный Пенфесилеи гений
С их ратью царственной повел для поражений?
Во прахе и крови их мертвые тела.

Как груды скошенных гигантских белых лилий,
Далеко берега сраженные покрыли,
И только бьется конь и, приподнявшись, ржет;

И увидал Эвксин, в лучах зари туманной,
По обе стороны окровавленных вод,
Бег белых жеребцов, покрытых кровью бранной.

ПОСЛЕ КАНН

Пал консул, а другой скрывается в Линтерне.
Завален трупами бойцов, Авфид взыграл
И залил берег; гром в капитолийский вал
Ударил; медь в поту; день млеет мглой вечерней.

Вот уж великий жрец устроил лектистерний
И дважды вещую Сибиллу вопрошал;
Рыдая, в ужасе бегут и стар, и мал.
И полон жуткий Рим невольников и черни.

По вечерам в поля из городских ворот
Шли дети, женщины, рабы, простой народ,
Субурра грязная и Мамертин жестокий.

И ждали в страхе: вот появится сейчас
На холмах, где горит кровавый солнца глаз,
На боевом коне пуниец одноокий.

***

Полдневный жар. Горит и льется пламень белый
На изнемогший Нил, где вал свинцовый спит;
Отвесно шлет лучи слепительный зенит,
И беспощадный Фра в Египет мечет стрелы.

Всегда раскрытый взгляд подняв, окаменелый,
Огромный Сфинкс, в лучах купая свой гранит,
Зрачком таинственным и пристальным следит
Взлет каменной иглы, неудержимо смелый.

Лишь черной точкою под сводом огневым
Кружат стервятники неутомимым лётом;
Животных и людей дремотным клонит гнетом.

Сверкает жгучая земля, и, недвижим,
Среди равнин, где зной ликующий пылает,
Анубис бронзовый на солнце молча лает.