НИКОЛАЙ РУДИН
1891-1978
Окончив Тульскую гимназию, поступил на юридический факультет МГУ и окончил его в 1917 году. В июне был призван в армию, в феврале 1918 года демобилизован, позже работал в органах юстиции, с 1923 года состоял членом Московской коллегии адвокатов. Первой его литературной публикацией стала его первая книга стихотворений - "Дум-дум. Стихо-монстрэллы". М., 1915, - она же принесла ему и огорчение: на обложке, вместо выбранного псевдонима (настоящая фамилия автора была Преображенский) "Неол Рудин" стояло "Неол Рубин"; на надписанных экземплярах автор эту ошибку исправлял, но это мало помогало и путаница в библиографиях длится по сей день (позднее Преображенский официально сменил фамилию). В 1917 году в Москве на шапирографе была отпечатана тиражом 20 нумерованных экземпляров книга "Кабачек: Поэмы". Позже Рудин был членом редакции журнала "Студия", затем "Млечный путь" и "Маковец". После 1923 года имя Рудина почти исчезло из публикаций, но сохранился его архив, а в нем - поэтические переводы, в частности, датируемые 1960-ми годами переводы из Бодлера.
ШАРЛЬ БОДЛЕР
(1821-1867)
ПЛОХОЙ МОНАХ
В далекой древности со стен монастырей
Во фресках Истина божественно сияла,
Будила набожность, влияя на людей,
Монахов холодность суровую смягчала.
Христовы семена тогда цвели пышней,
Монах прославленный, чье имя запропало,
На ниве похорон считал свой труд ценней
И славословил смерть по простоте, бывало.
Моя душа лишь склеп, где я чернец дурной,
Где вечно я живу без истины святой,
Ничто не красит стен в обители негодной.
Монах ленивый я! удастся ль мне хоть раз
Руками труд свершить, любовь печальных глаз,
Из зрелища скорбей, из муки безысходной.
* * *
Тебе дарю стихи я эти! средь невзгод
Мое коль имя, как корабль под Аквилоном,
Причалит счастливо к эпохам отдаленным
И мозг в вечерний час вдруг грезой вознесет,
То память о тебе, о, сказ необъясненный,
Читателя, как звук тимпана, изведет.
В мистическом звене и братском - всё ж дойдет
У гордых рифм моих, как висельник крепленный.
Дитя проклятое! ни тьма, ни вышний свет,
Никто, кроме меня, не даст тебе ответ!
Тропинкой призрачной бредешь ты тенью смутной
И топчешь ножкою и взглядом лучевым
Тех смертных, кто тебя ругает поминутно.
О ангел бронзовый со взором смоляным!
БЕСЕДА
Вы небо осени, что дивно, розовато,
Во мне ж печаль встает, как море, как волна;
Отхлынув, сохранит губам угрюмым, сжатым
Лимона горький вкус - боль памяти она.
- Нет, не ищи рукой в груди моей глубоко
То, друг мой, что как дом разваленный давно
От когтя, от зубов, от женщины жестокой;
О, сердца не ищи, зверьем поглощено.
Оно как бы дворец, толпою омраченный,
Там убивают, пьют, рвут волосы меж ссор!
- Вкруг шеи вашей ток струится благовонный!..
О, Красота, для душ бичом твой служит взор;
Глазами, что горят, как праздники, огнем -
Сжигай лохмотьев клок, покинутый зверьем!
КОШКИ
Любовники в пылу с учеными сухими
При зрелости своей в них равно влюблены.
Все кошки ласковы, надменны и сильны,
И зябки, как они, и домоседы с ними.
Во мраке ужас ждут, а ищут лишь покой,
Они друзья наук и нежных вожделений.
Эреб запряг бы их конями погребений,
Когда б могли согнуть по-рабски гонор свой.
Мечтая, тянутся; и в позах благородных,
Как сфинксы древние среди пустынь безводных,
Как будто с грезою спят беспредельный срок.
Их спинки искр полны магических и странных,
И золота долей мельчайших, как песок.
В зрачках мистических мерцанье звезд туманных.
ЛОЛА ИЗ ВАЛЕНСИИ
надпись к картине Эдуарда Мане
Средь красоты, везде сияющей бесспорно,
Желания мои колеблются, мой друг,
Но в Lola de Valence цвета чаруют вдруг,
Как в драгоценности, и розовый и черный.