На главную страницу

СЕРГЕЙ ТРЕТЬЯКОВ

1892, Гольдинген Курляндской губ. – 1937, расстрелян в заключении

Начинал как эгофутурист, в 1919-1922 годах жил во Владивостоке, где активно сотрудничал с местной печатью и "местными" (на тот момент) поэтами – А. Несмеловым, Н. Асеевым. Там же выпустил сборник стихотворений "Железная пауза" (1919). Вернувшись в Москву, много писал для театра, сотрудничал с Мейерхольдом и Эйзенштейном. Для истории поэтического перевода важны переложения из Брехта, – наряду с В. Зоргенфреем, Е. Полонской и А. Штейнбергом Третьяков был в числе его первых переводчиков. Осенью 1937 года арестован и, видимо, сразу расстрелян – дата смерти носит условный характер.


БЕРТОЛЬТ БРЕХТ

(1898-1956)

НЕ ОСТАВЛЯЙ СЛЕДОВ...

Отстань от товарищей на вокзале,
Застегнув пиджак, беги раненько в город.
Сними квартиру и, когда постучит товарищ,
Не открывай, о, не открывай дверей.
Наоборот.
Не оставляй следов.

Встретив родителей в городе Гамбурге или еще где,
Мимо пройди, как чужой, за угол заверни, не узнав.
На глаза натяни шляпу, подаренную ими.
Не показывай, о, не показывай лица.
Наоборот.
Не оставляй следов.

Есть мясо? Ешь его, впрок не запасайся.
В любой дом заходи, если дождь; на любой стул,
Который найдется, садись.
Но не засиживайся и не забудь шляпу.
Я тебе говорю –
Не оставляй следов.

Дважды не повторяй того, что сказал.
Если найдешь свою мысль у другого, отрекись от нее.
Подписи кто не давал, кто не оставил портрета,
Кто очевидцем не был, кто не сказал ни слова,
Как того поймать?
Не оставляй следов.

Если решишь умирать, позаботься,
Памятника чтоб не было – он выдаст, где ты лежишь.
Надписи тоже не надо – она на тебя укажет.
И года смерти не нужно – он тебя подведет.
Напоминаю –
Не оставляй следов.

(Так обучали меня.)

ПЕСНЯ О ШТУРМОВИКЕ

Урчит пустое брюхо,
Сплю с голодухи я,
Вдруг слышу крик над ухом:
"Проснись, Германия!"

Гляжу. Идут. Их много.
"В третье царство!" – зовет орда.
Увязался я с ними вместе.
Иду – всё равно куда.

Шагаю, а рядом шагает
Толстенный такой живот.
Я ору: "Работы и хлеба!"
То же самое он орет.

Я был от голода тощим,
Был благоупитан он.
Я хотел, чтобы стало по-новому,
Он хотел добрых старых времен.

Мне охота шагнуть налево,
Направо клонит его.
И воли моей сильнее
Пузатого колдовство.

Он – в сапогах высоких,
А я ковыляю бос,
Но мы шагаем рядом
Сквозь дождь и сквозь мороз.

Я голоден и бледен,
Но не думаю ни о чем
И шпарю в "третье царство"
Совместно с брюхачом.

Далось ему "третье царство"!
Ну прямо вынь да подай!
Он шлет меня в атаку,
Он говорит: "Стреляй!"

Он револьвер дает мне:
"Сади врагу заряд..."
И целюсь я и вижу:
Там
        мой
                брат.

Да это же мой братишка,
И голод у нас один,
И враг у нас обоих –
Упитанный господин.

"Прости! – кричу я брату. –
Я дурень, мне это урок..."
И я повернул оружье
И взвел на господ курок.
Мы с братом пойдем плечом к плечу,
Взведя на врага курок.