ПЕСНЯ СОБАК
Воет вихорь зимний
В облачные дали,
Близнецы метелей -
Дождь со снегом валят.
Нет забот нам - угол
В кухне есть согретый,
Господин наш добрый
Дал нам место это.
О еде забот нет -
Ест хозяин сладко,
На столе хозяйском
Есть всегда остатки.
Плеть - вот это правда:
Свистнет - так поплачешь!
Но хоть свистнет больно -
Кость крепка собачья.
Господин, смягчившись,
Подзовет поближе,
Господина ноги
Мы в восторге лижем!
ПЕСНЯ ВОЛКОВ
Воет вихорь зимний
В облачные дали,
Близнецы метелей -
Дождь со снегом валят.
Горькая пустыня -
В ней нам век кружиться,
В ней куста нет даже,
Где б нам приютиться.
Здесь свирепый холод,
Голод в брюхе жадный, -
Эти два тирана
Мучат беспощадно.
Есть еще и третий:
Ружья с сильным боем,
Белый снег мы кровью
Нашей красной моем.
Хоть прострелен бок наш,
Мерзнем днем голодным,
Пусть в нужде мы вечной,
Но зато свободны!
ДУБ В ЧИАУРСКОМ ЛЕСУ
Дракона тиарой щетинной, лежащего над Алазанью,
Лес Чиаурский чернел, и в чешуйчатых пен постоянстве,
Речки вобрав, Алазань предала их терзанью, -
Ветви и сучья клубя, чтоб, ярясь великански,
Их в западнях закрутить и оплакать слезой дагестанской.
Лес Чиаурский - дубняк, в нем голизной костяною,
Тысячелетьем плеч, чудовищ листвою трясет он.
Буря ему нипочем, она как бы идет стороною,
Леший какой там и тот корневищами чащи замотан.
Жиру земля не жалеет - и, выгнув шершавое тело,
Дуб разжиревший стоит в облаке сна поседелом.
Ворох камней, что старинною крепостью звался,
Дуба тяжелый сосед - он в трещинах неповторимых.
Точно замытое зеленью в хрониках сгибшее царство,
Коего доблесть - молчанье, доблесть вечернего дыма,
Если бы дубу язык - зычных рассказов опору,
Грянул бы ворох камней в повествовательный ворох.
Но его душат лианы липкие жадные жилы,
В ляжки его, как пиявки, вонзаясь и на нем набухая,
И над резною листвой его зыбью немногоречивой
Ночью глухою глухих сова окликает глухая.
Время свалит этот дуб, эти корчи истории старой,
Прямо в голодный камин - в пламень домашний пожара,
Так решено: повалить! Поднялся топор белощекий,
Свадебной песней пила заскрежетала, летая, -
Листвы паруса зашумели, и треснули сучьев трещотки,
И брызнула кровь, как из порванной глотки бугая.
И, смертью наполнен, пылая мученьем, клоняся,
Сломался, хрипя, он, и, лес раздирая кругом,
Заставив соседей своих умирать в одиночестве,
Упал великан... И карлик ступил на него.