* * *

Тоскуешь ли по нас и ты, Сион родимый,
Как мы, твои сыны бездомные тоскуем?
Привета ждешь ли ты от нас, твоих скитальцев?
Прими его - привет от близких и далеких!
Со всех концов земли, чрез море и пустыни,
Несет тебе привет веками освященный,
Один из сыновей твоих, - сынов страданья, -
Из тьмы несметной тех, что жгучими слезами
В стране изгнанья землю окропляют,
Как росы твой Хермон, - и умирают
В тоске любви, в печали безысходной…
Душа летит к тебе! Она в часы ночные
В твоих развалинах с надгробным стоном бродит.
И снится мне твоя звезда восхода, -
И я пою тебе, пою тогда, как арфа,
Звенящая последнею тоскою…
Душа летит к тебе! Тоскует сердце
По тем местам, где нашим праотцам являлись
Веленья Божьи, где покоилась святыня,
Где сам Создатель нам открыл врата святые;
Не солнце, не луна, не звезды там сияли, -
Святыни Божией бессмертное сиянье…
О если б мон я там по капле вылить душу,
Где древле Дух Его и милость изливались
На избранных твоих. Сион родимый,
Где взяь мне крылья? О когда б я мог
К твоим холмам снести тоскующее сердце,
На землю пасть твою и горько плакать,
И каждый камень, каждую пылинку
Лобзать и день, и ночь, забвения не зная,
Нагим, босым, бродить в развалинах Сиона,
И посохом моим будить твои могилы,
И душу пить твою в дыхании ночи,
И пасть во прах - лежать, и плакать, плакать,
Как видеть солнца свет, когда я вижу -
Ночные вороны орлов твоих терзают?
Как жить и видеть жизнь, когда я знаю,
Что злые псы влачат святые трупы?
Довольно! Тяжела ты, чаша скорби!
Я горечью твоей до дна насытил сердце,
Упился я до дна твоей отравой горькой…
Довольно! Я хочу один лишь сон увидеть -
И умереть! Хочу - Господь - хочу увидеть -
Единый луч от той звезды восхода,
Что будет, - что должна, - светла и лучезарна,
Гореть живым огнем в лазурном небе,
Над юностью воскресшего Сиона…

МРАК

Ни день, ни ночь, - один унылый сумрак
        Была вся жизнь моя.
О счастии, что не было, не будет,
        Томился я.

Как будто долгий вечер. Лишь порою, вздрогнув,
        Борюсь со сном.
Глаза открою: мрак. Одна полоска неба
        Горит огнем.

Зажмурившись, смотрю: уж вечереет?
        Иль утра час?
Не знаю я: стою ль в начале жизни,
        Иль уж мой день погас?

Я не любил, не ненавидел… Боже!
        Толпы людей
Мятутся и живут, и тысячи рыдают
        Над участью своей.

И все скрипят в машине мирозданья
        Колес края, -
Но что мне в том, и кто мне в мире нужен,
        И что вся жизнь моя?

* * *

О да, сын Сиона, чья доля - изгнанье,
Чье сердце изныло под тяжкой судьбой, -
Как ты, мы испили всю чашу страданья;
Одна наша участь, и ты нам родной!

Как твой, наш народ оскорблен, в униженьи,
И пал с головы его царский венец;
В домах и на нивах царит запустенье,
До срока пришел нашей славе конец.

Как ты, мы в бесплодных мечтах умираем
В изгнаньи, от родины милой вдали;
Как ты, в час печали в слезах вспоминаем
О прошлом величье родимой земли.

О да, мы равны нашей долей тяжелой!
Цвет юности нашей растоптан, сражен.
Поем ли мы песню, - и в песне веселой
Все слышится ветра бездомного стон…

К МОРЮ

Где же море мое? Я тоскую вдали –
Где родное лазурное море?
Там несутся один за другим корабли,
Вольный ветер поет на просторе.

Я тоскую по голосу шумных валов,
Я привыкла в торжественном хоре
С детства слышать напев неземных голосов, –
Где родное лазурное море?

Слышу, где-то играет свирель пастуха.
Листья с ветром в живом разговоре…
Но душа ко всему остается глуха, –
Где родное лазурное море?

Здесь дыханье цветов только душу томит.
Нежный ветер несет мне лишь горе.
Мое сердце тоскует по нем и болит, –
Где родное лазурное море?