На главную страницу

АЛЕКСАНДР ГИТОВИЧ

1909, Смоленск – 1966

В послевоенные годы, в период бурного цветения советско-китайской дружбы, Гитович на сравнительно короткое время превратился в основного переводчика китайской поэзии – от Цюй Юаня, первого достоверно известного по имени китайского поэта, жившего в 3-4 веках до Р. X., и до самых современных, включая Го Можо и неизбежного Мао Цзэдуна. В книге “Из китайской и корейской поэзии”, вышедшей в Москве в 1958 году, больше пятисот страниц, и все переводы – Гитовича. Отдельными изданиями в его переводах выходили Ли Бо, Ду Фу, Ван Вэй. Переводами этими зачитывались, хотя все отлично знали, что переводит Гитович с подстрочников. Его собственное стихотворение, посвященное академику-японисту Н. И. Конраду, снабжено эпиграфом из Арс. Тарковского: “Для чего я лучшие годы / Продал за чужие слова? / Ах, восточные переводы, / Как болит от вас голова!” – и его стоит процитировать целиком:

Уж если говорить о переводах,
Которым отдал я немало лет,
То этот труд, как всякий труд – не отдых
Но я о нем не сожалею, нет!

Он был моей свободою и волей,
Моею добровольною тюрьмой,
Моим блаженством и моею болью,
Сердечной болью, а не головной.

Пытаясь современными словами,
Перевести китайский старый стих,
Я как бы видел древними глазами
Тревогу современников своих.

И так я сжился с опытом
Что глядя на почтенных стариков,
Невольно думалось: ведь это дети –
я старше их на несколько веков!
К сожалению, многие переводы Гитовича не выдержали испытания временем, притом не по его вине – наспех сделанные подстрочники содержали множество ошибок. Однако стихи хороши сами по себе.




ЛИ БО

(701–762)

ТОСКА У ЯШМОВЫХ СТУПЕНЕЙ

Ступени из яшмы
Давно от росы холодны.

Как влажен чулок мой!
Как осени ночи длинны!

Вернувшись домой,
Опускаю я полог хрустальный

И вижу – сквозь полог –
Сияние бледной луны.

ОДИНОКО СИЖУ В ГОРАХ ЦЗИНТИНЬШАНЬ

Плывут облака
Отдыхать после знойного дня,

Стремительных птиц
Улетела последняя стая.

Гляжу я на горы,
И горы глядят на меня,

И долго глядим мы,
Друг другу не надоедая.

ШУТЯ, ПРЕПОДНОШУ МОЕМУ ДРУГУ ДУ ФУ

На вершине горы,
Где зеленые высятся ели,

В знойный солнечный полдень
Случайно я встретил Ду Фу.

Разрешите спросить:
Почему вы, мой друг, похудели –

Неужели так трудно
Слагать за строфою строфу?

НАВЕШАЮ ОТШЕЛЬНИКА НА ГОРЕ ДАЙТЯНЬ, НО НЕ ЗАСТАЮ ЕГО

Собаки лают,
И шумит вода,

И персики
Дождем орошены.

В лесу
Оленей встретишь иногда,

А колокол
Не слышен с вышины.

За сизой дымкой
Высится бамбук,

И водопад
Повис среди вершин...

Кто скажет мне,
Куда ушел мой друг?

У старых сосен
Я стою один.

ПОД ЛУНОЙ ОДИНОКО ПЬЮ

I

Среди цветов поставил я
Кувшин в тиши ночной

И одиноко пью вино,
И друга нет со мной.

Но в собутыльники луну
Позвал я в добрый час,

И тень свою я пригласил –
И трое стало нас.

Но разве, – спрашиваю я, –
Умеет пить луна?

И тень, хотя всегда за мной
Последует она?

А тень с луной не разделить,
И я в тиши ночной

Согласен с ними пировать,
Хоть до весны самой.

Я начинаю петь – и в такт
Колышется луна,

Пляшу – и пляшет тень моя,
Бесшумна и длинна.

Нам было весело, пока
Хмелели мы втроем.

А захмелели – разошлись,
Кто как – своим путем.

И снова в жизни одному
Мне предстоит брести

До встречи – той, что между звезд,
У Млечного Пути.

II

О, если б небеса, мой друг,
Не возлюбили бы вино –

Скажи: Созвездье Винных Звезд
Могло ли быть вознесено?

О, если б древняя земля
Вино не стала бы любить –

Скажи: Источник Винный мог
По ней волну свою струить?

А раз и небо, и земля
Так любят честное вино –

То собутыльникам моим
Стыдиться было бы грешно.

Мне говорили, что вино
Святые пили без конца,

Что чарка крепкого вина
Была отрадой мудреца.

Но коль святые мудрецы
Всегда стремились пить вино –

Зачем стремиться в небеса?
Мы здесь напьемся – все равно.

Три кубка дайте мне сейчас –
И я пойду в далекий путь.

А дайте доу выпить мне –
Сольюсь с природой как-нибудь.

И если ты, мой друг, найдешь
Очарование в вине –

Перед ханжами помолчи –
Те не поймут: расскажешь мне.

* * *

Когда красавица здесь жила –
Цветами был полон зал.

Теперь красавицы больше нет –
Это Ли Бо сказал.

На ложе, расшитые шелком цветным,
Одежды ее лежат.

Три года лежат без хозяйки они,
Но жив ее аромат.

Неповторимый ее аромат.
И будет он жить всегда.

Хотя хозяйки уж больше нет,
Напрасно идут года.

И ныне я думаю только о ней,
А желтые листья летят,

И капли жестокой белой росы
Покрыли зеленый сад.

ДУ ФУ

(712–770)

РАНО ВСТАЮ

Весной встаю пораньше,
С петухами,

Я многим занимаюсь
В эту пору:

Мне надо
Берег укрепить камнями,

Лес разредить,
Чтобы виднелись горы.

На ближний холм
Ведет меня тропинка,

Я медленно
Бреду к его вершине.

Через часок
Вернется мальчик с рынка

И принесет сюда
Вино в кувшине.

КАРТИНА ИЗОБРАЖАЮЩАЯ СОКОЛА

С белого шелка
Вздымается ветер и холод –

Так этот сокол
Искусной рукой нарисован.

Смотрит, насупившись,
Словно дикарь невеселый,

Плечи приподнял –
За птицей рвануться готов он.

Кажется, крикнешь,
Чтоб он полетел за добычей,

И отзовется
Тотчас же душа боевая

Скоро ль он бросится
В битву на полчище птичье,

Кровью и перьями
Ровную степь покрывая?

ОТДАЮСЬ СВОИМ МЫСЛЯМ

На мокрой ветке
Иволга щебечет,

И чайки плавают
У островка.

Цветы совсем поникли
В этот вечер,

И стала неспокойною
Река.

Седой старик –
Варю вино из проса.

Стучится дождь
У моего окна.

Я на судьбу
Не взглядываю косо:

В уединенье
Слава не нужна.

ИЗОБРАЖАЮ ТО, ЧТО ВИЖУ ИЗ СВОЕГО ШАЛАША, КРЫТОГО ТРАВОЙ

В захолустной деревне
Стоит мой шалаш. У ограды

Зеленеет сосна,
Тишина и безлюдье вокруг.

Чья-то лодка плывет
По реке, в пелене снегопада,

Под ударами ветра
Склонился к тропинке бамбук.

Рыбы мерзнут в воде,
К тростникам прижимаясь бесшумно.

И на отмели гуси
Готовятся в дальний полет.

Сычуаньским вином
Я развеял бы грустные думы –

Только нет ни гроша,
А в кредит мне никто не дает.
4], Thu, 07 Oct 2004 23:58:39 GMT -->