Из «ГЕПТАМЕРОНА»

*   *   *

          Что с нею станет,
          Когда узнает,
Что здесь я нашел в тиши
          Мир для души?

          Увы, бедняжка,
          Ей будет тяжко
Без друга дни коротать;
          В тоске и муке
          Ломая руки,
Только о том мечтать,
Чтоб, сердца услыша веленье,
Уйти, как он, в заточенье,
Оставив отца и мать.
          Что с нею станет, и т. д.

          Что станет с теми,
          Кто там всё время
Остудить хотел нашу кровь?
          Увидят: стала
          Чище кристалла
В разлуке наша любовь.
Пред ней не выстоит злоба –
Корить себя будут оба
И, нас жалея, рыдать.
          Что с нею станет, и т. д.

          В обличье новом,
          Не внемля зовам,
Мы здесь свой приняли крест.
          И мы ответим,
          Что смерть здесь встретим,
Но сих не покинем мест.
Раз, их же волей гонимы,
Под своды келий ушли мы,
Зачем возвращаться вспять?
          Что с нею станет, и т. д.

          Если ж смягчатся,
          И согласятся
На брак наш теперь они,
          И будут рады
          Прочить услады,
Сулить нам блаженства дни,
Вотще мечты их и думы!
Мы скажем: душу Христу мы
Решили в жены отдать.
          Что с нею станет, и т. д.

          О лик любимой,
          Неодолимый,
Ты вел меня в эту тень.
          Так помоги же
          Склоняться ниже
В молитвах мне каждый день,
И пыл земной и греховный
Любовью станет духовной,
И с ней придет благодать.
          Что с нею станет, и т. д.

          Соблазн отринем,
          Навеки скинем
Оковы страстей земных:
          Тщеты забавы,
          Желанье славы, –
Душа стенает от них.
Порвем вожделенья сети,
Чтоб впредь невинно, как дети,
Слова святые шептать.
          Что с нею станет, и т. д.

          Приди, дорогая,
          К преддверью рая,
Где ждет тебя вечный друг.
          Наденешь с верой
          Наряд ты серый,
Мирской покидая круг,
Чтоб в горе любовь окрепла
И вновь, как Феникс из пепла,
Вспорхнувши, могла летать.
          Что с нею станет, и т. д.

          Раз в жизни бренной,
          Пустой, мгновенной,
Любя, мы были чисты,
          Здесь, за оградой,
          Беречь нам надо
Любви благие черты,
Чтоб душою она владела,
Чтоб, себе не зная предела,
В небесах могла воссиять.
          Что с нею станет, и т. д.

*   *   *

Чтоб, полюбив, в любви не лицемерить,
Должны мы глубь любви своей измерить,
Так я твою задумала проверить,
Хоть сердцу и хотелось ей поверить,
Чтоб тот, кто о любви меня молил,
Свою со мной до гроба разделил.
И вот, отца и мать увещевая,
Просила их помедлить год иль два я
Со свадьбой нашей, чтоб сомнений зло
Потом на жизни тенью не легло.
Хоть с уст моих мольба тогда слетела,
Поверь мне: никогда я не хотела
От счастья отрекаться моего, –
Я больше не любила никого.
И что ж я слышу, горе мне, что сталось!
Ужель я навсегда с тобой рассталась?
В обитель удалясь от суеты,
Себе удел суровый выбрал ты.
И я свое забыть хочу решенье,
Я плачу, друг мой, нет мне утешенья.
Как ты меня искал, тебя ищу,
Как ты меня прощал, тебя прощу.
Ты – жизнь моя, пусть я за всё в ответе,
Но без тебя мне жизни нет на свете.
Молю тебя, любимый, оглянись,
Опомнись и назад ко мне вернись!
Расстанься с жизнью строгой, с кельей темной,
Беги к любви, к ее отраде томной.
Не сам ли к ней взывал ты столько раз?
Услышь, – она зовет тебя сейчас.
Всё без тебя мертво мне, всё пустое,
И вижу, что сама теперь ничто я.
Вернись к подруге ласковой и дни
Блаженные былые вспомяни.
Не верь мечте забывчивой, мгновенной,
Скрепи любви союз благословенный.
И знай: тебя и честь твою любя,
Обидеть не могла бы я тебя.
Я, верность испытав твою, в награду
Дарить тебе хочу любви усладу.
Сим испытаньем быть ты можешь горд:
Ты стоек, терпелив и волей тверд;
Любовь твоя безмерна и упорна,
И перед ней склоняюсь я покорно.
Скорей же, друг, приди ко мне на грудь,
Как я твоя, моим отныне будь.

*   *   *

Только вспомни, друг мой милый,
Как судьба Петрюса била:
Он угла не знал нигде,
Чтобы сверху дождь не капал,
Чтоб прилечь с гитарой на пол, –
Ты помог ему в беде.

Сам позвал: «Побудь со мною,
Насладимся тишиною.
Над Парижем никогда
Не блеснет лазурь Гомера,
Небо нежного трувера…
Там туманы, холода.

А в Провансе солнце светит,
Там мой домик друга встретит.
Он — от суеты вдали.
Будет птичья легкость в теле.
Бедность? Пусть, но мы разделим
Ужин — горстку конопли».

Ободренный и согретый,
Я смущен был лаской этой.
Ты души услышал стон,
Первый понял, что один я.
Над нелегкою судьбиной
Ты слезу пролил, Леон.

Неужели ж, друг мой верный,
Ты б хотел, чтоб лицемерно
Жил я, время не кляня,
Лишь клонясь от горя долу?
Нет, как Мальфилатра голым
Пусть увидит век меня!

Пусть, увидев, знает душу:
Не подлец я и не трушу!
Много слез и трудных дум
На земных вкусил пирах я,
Но глядеть умел без страха
Я на горе и беду.

Пусть увидит: над утратой
Не тужу я, не богат я,
Но не беден: есть усы,
Есть гитара, есть веселье –
Боль врачующее зелье,
Тихой радости часы.

Пусть увидит: о судьбе я
Не вздыхал своей, плебея,
Титулов не получал.
Презрел чопорность дворянства
Иль хлыщей ничтожных чванство –
Плащ с Гарольдова плеча.

Я в чаду балов придворных
Не строчил стихов покорных,
Славословий не слагал.
Не изнежен, не пресыщен,
Я, как был, остался нищим,
Но не льстил я и не лгал.