На главную страницу

ЛЕВ ХВОСТЕНКО

1915-1959

Родился в Англии, куда отец его, Василий Васильевич, горный инженер, перебрался еще до революции. И вот в тридцатые годы Хвостенко-старший решил вернуться на родину. Поселили его в Свердловске; однако в конце тридцатых же годов профессора одного из свердловских вузов Василия Васильевича Хвостенко расстреляли. Лев Хвостенко остался сиротой, вскоре женился – в Свердловске появился на свет его сын, будущий прославленный на всю Россию – если не на весь мир – бард Алексей Хвостенко (1940–2004). Поэты довоенного Свердловска вспоминали молодого поэта Льва Хвостенко, но с опаской: отец расстрелян, а сын почему же не расстрелян?.. Господь им судья. Жена оставила Льва Васильевича, отец с сыном после войны перебрались в Ленинград. Лев Хвостенко свободно знал английский. Он стал основателем одной из первых в СССР английских школ, школы на Фонтанке, и одновременно вел переводческий семинар при Союзе Писателей. Много переводил: Марка Твена, Драйзера, составил книгу ирландских театральных миниатюр (вышла посмертно, в 1961 году), отдал дань и поэтическому переводу – перелагал Лонгфелло. «Кашкинка» Нора Галь невзлюбила Льва Хвостенко, о его совместном с Б. Томашевским переводе рассказа Драйзера «Рона Мэрса» она пишет так: «Перевод был из рук вон плох, но редакция отказалась его забраковать и просила меня “помочь молодым переводчикам” и показать им на конкретном материале, как надо переводить. По просьбе Н. И. Немчиновой, тогдашнего зав. редакцией, я дала развернутый письменный разбор. На множестве примеров я показала, что переводчики не в ладах ни с английским, ни с русским языком: не было числа грубым смысловым ошибкам и стилистическим нелепостям, тяжелым канцелярским и просто безграмотным оборотам вперемешку с развязностью и безвкусицей». Таково было мнение школы Кашкина – однако родившийся в Англии Лев Хвостенко к этой школе не принадлежал. Он рано умер, но его сын Алексей Хвостенко записал по крайней мере одну песню на стихи своего отца («Вор») и еще одну – на переведенную Львом Хвостенко старинную английскую балладу «Стоят цыгане у ворот...». Песни популярны по сей день.


ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО

(1807-1882)

ИНДЕЕЦ-ОХОТНИК

Когда убран был урожай с полей,
И сноп стал легче и колос белей,
И зябь была поднята вновь, и везде
Остались плуги лежать в борозде, -
Индеец-охотник, держа свой лук,
С горы увидел родимый луг.

Здесь жили чужие. А его весь день
По кручам водил быстроногий олень,
И волк пересек оленьи следы:
В тот день не добыл охотник еды.
И вот он с горькою думой стоит
И вниз на жилища белых глядит.

Опять занялась над лесом заря,
И ветер взметнул листву сентября,
На клене белеет мшистая цвель,
Свисает с него безжизненный хмель,
И соком налившийся плод золотой
Блестит над устлавшею землю листвой.

И, полем бредя из конца в конец,
Кукурузные стебли срезает жнец,
И звонко косилка поет вдалеке,
Где стелется бледный туман по реке;
Но пастуший рожок уже стадо зовет,
И в роще веселый звенит хоровод.

И тогда повернулся охотник спиной
К долине, что прежде была родной,
И услышал, как падает древний дуб
Под стук топора… С пересохших губ
Слетело проклятье, грома грозней,
Предательской дружбе белых людей.

Над нивой легла облаков пелена,
И рогом златым их пронзила луна,
И шагов шелестящих послышался звук
Там, где стражем над озером высится бук.
И раздался стон, и всплеснулась вода,
И охотник исчез под водой навсегда.

Прошли года… И, закинув сеть,
Рыбак стал в прозрачную воду глядеть,
И на гладком желтом песке, в глубине,
Скелет он увидел на самом дне:
Скелет колыхался - вперед и назад,
А лук был, как прежде, в руке зажат!

ТЕНИ ПРОШЛОГО

Дома, где кто-то жил и опочил,
Населены тенями прошлых дней.
Невидимый, неслышный старожил
Здесь проскользнет к вам вдруг из-за дверей.

То на пороге, то у кладовой,
То в коридоре - вам в лицо дохнет
Жилец незримый и над головой
Прозрачной тенью тихо промелькнет.

Среди гостей за праздничным столом
Сидят они, а в зале, где горят
Огни хрустальные под потолком,
Скользит теней безмолвный, тихий ряд.

В моем дому пришелец не найдет
Того, что слышу и что вижу я:
Он видит то, что есть. Но в свой черед
Былое встретит вновь душа моя!

Нет прав у нас на землю и на дом:
Владельцы прежние их унесли
С собою, и, грозя немым перстом,
К вам тянется рука из-под земли.

Над миром чувств души бесплотный мир
Витает всюду, влажный дым земной
Пронизывая тонкой, как эфир,
Прозрачной, освежающей струей.

Борение враждующих страстей
Всем жизням равновесье придает:
С желаньем жить спокойно, без затей,
Ведет войну большой мечты полет.

Волненья эти, вечный гул вражды
Земных желаний и стремлений ввысь
Идут к нам от неведомой звезды,
И мыслью мы почти к ней донеслись.

И как луна бросает из-за туч
На ширь морскую зыбкий мост лучей
И мы, вступив на серебристый луч,
Шагаем в царство сказочных теней, -

Так в область чувств из тайных сфер души
Нисходит мост из света. По нему
Стремятся мысли из земной глуши,
Одолевая призрачную тьму.