На главную страницу

ИГОРЬ ЧИННОВ

1909, Тукумс (Латвия) – 1996, Дейтона-Бич, штат Флорида

До войны жил в Латвии, немного, впрочем, печатаясь и в парижских “Числах”, первую книгу оригинальных стихотворений выпустил в Париже в 1950 году, последнюю, девятую (избранное), – в 1994 году уже в Москве, где был к этому времени хорошо известен, широко печатался и куда приезжал сам. В последнее десятилетие жизни на досуге немного занимался поэтическим переводом, используя “западный” принцип: то есть далеко не всегда рифмуя то, что в оригинале было рифмовано (ср. его перевод стихотворения Марселя Пруста “Картина Антуана Ватто” с переводом И. И. Тхоржевского, который печатается на страницах этой же антологии). Чиннов не был поэтом-переводчиком, он лишь пытался записать русскими стихами то, что ему нравилось на другом языке. Более двух десятков писем Чиннова ко мне (1978–1996) полны разговорами о поэзии и о переводе: “Литераторов среди (моих – Е. В.) предков не было, кроме маминого кузена, Петра Фил. Якубовича, переводчика Бодлера (...) Увы, поэт наш Петя Якубович (...) был плохой” (20 апреля 1978 г.). “Английская поэзия – замечательны "метафизики" и очень многое другое до Китса, даже сатирические стихи Джонатана Свифта, повлиявшие на Кантемира, по-моему. Но французы мне милей: Ронсар, Расин... Какая красота звучания – Бог мой!” (19 августа 1978 г.) “Пессоа – очень понравился. Чуть-чуть от Лафорга, но без арлекинады” (16 февраля 1979 года). В начале восьмидесятых годов наша переписка прервалась и именно в это время появились на свет немногие поэтические переводы Чиннова.


МАРСЕЛЬ ПРУСТ

(1871-1922)

* * *

Жалость, сочувствие, о, всепрощение –
Сколько там нежности сквозь облака!
Разве всё это опять проявление
Мертвой материи или же
Это явление Божье?

Если голубизна ваших глаз грустна,
Это от нелюбви? От любви?
От любви к тому, чего нет – c'est la vie –
В этом мире? Любить – грустить.
Жалость, которая так нежна,
Льет синеву в зеленые ваши глаза,
Будто над морем луна.

Кажется, бесчувствие природы влилось
В темные пустоты наших сердец.
Лживую игру природа-слепец
Играет в небе, в этом опале, в глазах,
Где промелькнула – любовь? Нет, ложь.

Хрусталик-обманщик в наших зрачках,
Плотные слои воздуха солгали нам,
Лгали, увы, чтобы вечные наши печали
Обмануть – природой, женщиной или глазами,
И нежность бледного голубого
Только обман – и в этом опале,
И в небе закатном, и в ваших глазах.

КАРТИНА АНТУАНА ВАТТО

Сумерки окутывают деревья и лица
Мантией синей своей, под маской неясной.
Прах поцелуев лежит на устах утомленных.
Смутное сделалось нежным и самое близкое – дальним.

Маскарад меланхолический, отдаленный,
Делает жест любви, самый лживый, грустный, прелестный.
Каприз поэта – или знает мудрый любовник,
Что требует любовь обдуманных украшений, –
И вот паруса, пиры, музыка и молчанье.

ALBERT CUYP

Солнце заходит, растворяется в воздухе ясном,
Стая диких голубей бороздит воздух, как воду,
Золотистая влажность, ореол вкруг быка иль березы,
Голубой фимиам светлых дней стоит над холмами,
Светлые поляны расстилаются в небе широком.

Кавалькада готова, розоватые перья на шляпах,
Свежий воздух живит, красит розовым юные лица,
Прекрасные уста слегка кривятся от ветра,
И навстречу светлым полям, живительным волнам,
Не тревожа галопом спокойное сонное стадо
В ореоле бледно-золотистого полутумана,
Они скачут, глубоко вдыхая прекрасные эти мгновенья.


* Albert Cuyp (1605-1690) – пейзажист фламандской школы. Картина, описанная Прустом, находится, если не ошибаюсь, в Лувре (прим. И. Чиннова).