На главную страницу

ИОСИФ ЛИВЕРТОВСКИЙ

1918, Днепропетровск (по другим данным - Херсон) - 1943, в бою под Орлом

В раннем детстве попал в Омск, там учился в Омском педагогическом институте на литературном факультете, который окончил в 1940 году. Печатался в газете "Молодой сибиряк" и других сибирских изданиях (выявлены далеко не все). Переводил Гейне, Бехера, а также Николауса Ленау и Павло Грабовского - публикации этих переводов не выявлены. В 1940 году призван в армию, служил в Новосибирске; с 1942 года находился на фронте в звании сержанта-артиллериста; печатался во фронтовых газетах. Книга стихотворений Ливертовского издана никогда не была, однако в Омском государственном литературном музее им. Достовского хранится небольшой архив его рукописей, собранный прежним директором музея, В. С. Вайнерманом. Сайт "Век перевода" приносит глубокую благодарность хранительнице музейного фонда, Юлии Прокопьевне Зародовой, за возможность скопировать для нашего сайта переводы Ливертовского и за разрешение их разместить в сети, а также Е. Д. Фельдману, осуществившему само копирование.


НИКОЛАУС ЛЕНАУ

(1802-1850)

ЮНГА

1.
Как дикий конь, во весь опор,
Несётся, взмыленный от шпор,
Дорогой стёртою вперёд, -
С ухаба и на крутизну
Взлетает судно на волну
И с треском снова вниз идёт.
Не умолкает ветра вой,
Склонилась мачта над волной.

Морских высоких волн игра
Шумит огнём под кораблём.
Матросы смелые на нём
Кричат восторженно ура.
Штурвал в ладонях моряка.
Верна штурвального рука.
На взмахах волн бусоль сверкает,
А штурман смотрит и мечтает:
При штиле деньги сосчитал он.
Поют в ушах его смычками
Морские пьяные кварталы,
Где ходят девки с моряками.

Там юнга верёвочной лестницей лёгкой
На мачту взбирается быстро и ловко.
Он смело поднялся над пеной валов
К высокому самому из парусов.
А мачта такая - порвёт облака,
Луну зачеркнёт, - до того велика.
Но вдруг… оборвался канат гнилой
С испуганным криком. Над водой
Проносится юнга. В море упал.
Прошёл по нему тяжёлый вал.

Бросьте, матросы, юнгу спасать:
Вам из пучины его не достать!
Голодными бестиями набегают
Над жертвою волны, и стонут, и лают.
Одна проглотила его, сатанея,
Другие, завидуя, мчатся за нею.
Бушуют и пенятся, рвутся на части,
Кричат, открывают голодные пасти.

Опять восходит солнце в небеса.
Морская синь прозрачна, как роса.
Угрюмые матросы всё сильней
Грустят над зыбкой участью своей.
И как невинный солнцем осиян
Молчит, убийца древний, - океан.

2.
Наступила оттепель, и вскоре
Утонуло горе в шумном море.
Помнит юнгу лишь одна вода.
Грёзами его валы играют,
Он весне и дорогому краю
Не пошлёт привета никогда.

Никакие вести не летели
Из кораллового подземелья,
Где зелёный бродит полумрак.
Может быть, русалки над водою
Собрались весёлою толпою
В ту пещеру, где уснул моряк?

Может быть, они его ласкают,
Раковины в кудри заплетают,
Розы в их слепящей белизне?
Или их от скал, повитых горем,
Тянет к солнцу яркому над морем
И к земной сияющей весне?

ВСЁ КОНЧЕНО

Зачем, зловещий коршун, ныне
Над головою кружишь ты?
В какой неведомой пустыне
Пропали все мои мечты?

Я знаю, радости от века
Перед погибелью слабы,
И глохнет голос человека
В тяжёлом сумраке судьбы.

Устал я гнаться за волнами,
(Хотя и пена их чиста),
Омыла мне глаза слезами
Моя последняя мечта.

ПАВЛО ГРАБОВСКИЙ

(1864-1902)

ВЕЧЕР

Отдохнём от жару:
Божий день потух;
По селу отару
Разогнал пастух.

Тихую долину,
Полевой курган,
Мельницу, плотину
Заволок туман.

Гомон смолк нестройно,
На дворе покой.
Спи, косарь, спокойно,
Труженик родной!