МИХАИЛ ДУДИН
1916, д. Клевнево Костромской губ. – 1994, СПб
Юность Михаила Дудина связана с Ивановом (бывшим Иваново-Вознесенском), давшим в XX веке русской поэзии и прозе самых разных писателей – от Дмитрия Семеновского до Анны Барковой и даже до... Дмитрия Фурманова; в Иванове в 1940 году вышел первый поэтический сборник Дудина “Ливень”. После войны жил в Ленинграде, занимал руководящие посты в писательской организации, был лауреатом Горьковской (1972) и Государственной (1981) премий, но память о себе оставил самую добрую – помогал и молодым писателям, и тем немногим, кто рисковал возвратиться из эмиграции (Мария Вега). Переводов оставил немного, лучшее среди них – написанная по-шведски лирика финской поэтессы Эдит Сёдергрен, уроженки Санкт-Петербурга.
ЭДИТ СЁДЕРГРЕН
(1892-1923)
СЕВЕРНАЯ ВЕСНА
Все воздушные замки растаяли снегом в долине.
Все мечты утекли, словно полые воды под мост.
Из всего, что любила, остались в сердечном помине
Только синее небо да бледная музыка звезд.
Ветер в ветках играет, и слушают ветер деревья.
Пустота отдыхает. И грезит вода о весне.
И старинная ель, охмелев от тумана доверья,
Одинокое облако тихо целует во сне.
НОКТЮРН
В серебряном растворе,
За дюнами, вольна,
Перебирает море
Полночная волна.
Печальные туманы
И серебро волны
Хранят, как великаны,
В долине валуны.
И веет до рассвета
Под белою луной
Благословеньем лета,
Мечтой и тишиной.
ПЕСНЯ НА ГОРЕ
Солнце в пене морской потонуло, и берег заснул.
А высоко в горах чья-то боль о несбыточном пела.
Песня падала в воду, и горького голоса гул
Затихал, умирая на кромке ночного предела.
И пришла тишина. И представила я в тишине
На вечерней скале одинокое сердце, от боли
Исходившее кровью и песней в седой вышине
О прекрасной судьбе, что уже не воротится боле.
СОШЕСТВИЕ В ЦАРСТВО ТЕНЕЙ
Смотри! У вечности в гостях
Поток бежит по дну.
И смерть играет здесь в кустах
Мелодию одну.
Смерть! Почему умолкла ты?
Мы шли издалека.
Изголодались наши рты
И души – в песне правоты,
Связующей века.
Венок, который снился мне,
К твоим ногам кладу.
Дай мне в диковинной стране
Увидеть череду
Колонн и пальм, где, словно зной,
Сквозит волна тоски земной.
НА БЕРЕГУ
Мне тоскливо и тревожно в серый день над серым морем.
Я смеюсь навстречу солнцу и люблю дразнить соленый
Ветер в брызгах белой пены над высокою волной.
Я живу в пещере вместе с темными нетопырями.
Я бела и я красива, и глаза мои лукавы.
Не найдешь на целом свете ног прекраснее моих,
Я их мою то и дело и водой, и легкой пеной,
Руки у меня нежнее самой нежной белизны.
Я сияю счастьем, словно этот берег. А когда
Я смотрю в глаза прохожим, в очи путников случайных,
То они покой теряют до скончанья дней своих.
Отчего ж я опускаю тихо голову на руки,
Почему мне сердце давит непонятной боли груз?
...Я тогда ушиблась больно о скалу, когда хотела
Умереть, напрасно руки простирая вслед пришельцу,
Промелькнувшему однажды на пустынном берегу.