ВАЛЕРИЙ АКОПОВ
1939, Киев — 2020, Бровары
Художник-пейзажист, поэтическим переводом занявшийся в 1972 году и спустя пять лет это занятие оставивший; результатом этих занятий стали две книги переводов с польского (Лесьмяна и Павликовской-Ясножевской); большая часть переводов по сей день остается в рукописи. В 1996 году Акопов писал составителю этой антологии: «…я оставил навсегда поэтический перевод, занявшись другими видами литературы». Впрочем, известно, что нет ничего более временного, чем постоянное…
БОЛЕСЛАВ ЛЕСЬМЯН
(1877—1937)
ЛЮБОВЬ
Который день? Он всякий — одинаков.
Не время злиться! Мир такой — так что же!
Давно ль во ржи ты рвал букеты маков?
Доверься ржи! Чутьем своим и кожей!
Зачем роптать на то, что вжиться нечем
В невнятность жизни? Всё — смирней и проще!
Давно ль деревья ты ласкал при встрече?
Люби деревья! Сердцем и на ощупь!
«Я в мир пришел, предшествуемый болью,
Затем, чтоб выйти — первой встречной дверью!»
Но что любить? И что назвать — любовью?
И что себе оставить — на безмерье?
Пускай душа осмыслит, спя и грезя
Святую даль за этой коркой ложной,
Что ничего, помимо слез и песен,
Любить на этом свете — невозможно!
МАРИЯ ПАВЛИКОВСКАЯ-ЯСНОЖЕВСКАЯ
(1891—1945)
МАДАМ БАТТЕРФЛЯЙ
Когда лежала Баттерфляй на рисовой циновке,
как плод, рассеченная вдоль ударом харакири,
примчался кто-то, стал стучать поспешно и неловко,
крича безумные слова, единственные в мире.
Она узнала: это он! И гусеницей пестрой
рванулась к запертым дверям: любимый! ненавистный!
И вдруг, пронзенная насквозь железной болью острой,
ничком упала в тишину, гремящую, как выстрел.
В глазах клубится пелена, закатно розовея,
ударил гулкий медный гонг неслыханного тона,
и начал медленно шуметь огромный черный веер,
развеяв стены, и цветы, и мир, и Пинкертона…