ВИКТОР ШИРОКОВ

        "Теренций, глупо холить плешь:
Ты что-то слишком много ешь;
О, знал бы ты, как устаешь
Следить, мол, пива много пьешь.
Ох, Боже мой, твои стихи
Еще тяжеле, чем грехи.
Бык, старый бык, он мертв сейчас;
Прекрасно спит, не вскинет глаз:
А мы несчастнее быка,
Нам голос твой намял бока.
Вот все же дружба хороша:
Друзей зарежешь без ножа
Одной безумною хандрой:
Что ж, подыграй, спляшу, друг мой.
        Для плясок, явно не тихи,
Волынки лучше, чем стихи.
Скажи, есть хмель в твоем дому,
На Тренте Бартон почему?
А пэры, не боясь обуз,
Варят напиток лучше муз,
И голод Мильтона сильней
В познанье Бога и страстей.
Ведь эль, приятель, те и пьют,
Кому помыслить тяжкий труд:
Но только в кружку загляни,
Мир явлен словно искони.
И вера крепнет, чуть глотнешь:
Не будет бед, ядрена вошь.
О, я на ярмарке в Лэдло
Раз спутал галстук и седло,
Но пива пинты притащил
Домой, не прибавляя сил:
Весь мир казался мне не плох,
А сам себе – отнюдь не лох;
И в грязь я рухнул, как в любовь,
Был счастлив, ан проснулся вновь,
И неба утренняя дрожь
Открыла, что все сказки – ложь;
Вокруг был тот же старый мир,
И тот же я, и полон дыр
Карман; к добру иль не к добру,
Но нужно продолжать игру.

        И пусть заметят, что дерьма
Намного больше, чем ума;
Но все же солнце и луна
Дают мне шанс; моя вина
Искупится; и как мудрец
Натренируюсь, наконец.
Пускай моя благая цель
Куда ненужнее, чем эль;
Выкручиваю черенок
В сплошной пустыне, одинок.
И все ж рискните: тяжкий вкус
Хорош в час горький; от обуз
Освободит. Рискнув уже,
Найдете уголок в душе;
Дар дружбы, а не дребедень
Поддержит в беспросветный день.

        Итак, жил-был один король
Восточный: что ж, известна роль;
Всем им, хотят ли, не хотят,
Подкладывают в пищу яд.
Он был умен и собирал
Отравы всякие, вкушал
Сперва чуть-чуть, потом взахлеб,
Привычный отвергая гроб;
Всегда и весел, и здоров,
Он ужасал своих врагов.
Они подсыпали мышьяк,
Он ел, не умирал никак:
Они дрожали, жглись уста:
Яд не убил. Мораль проста.
– Я слышал также, аккурат
Прожил два века Митридат.