На главную страницу

ВАЛЬДЕМАР ВЕБЕР

р. 1944

Из семьи российских немцев, полжизни писал по-русски, переводил немецкую классику и современных поэтов; вместе с составителем "Строф века – 2" в уже далеком прошлом раскопал для русского читателя многое в немецкоязычной глубинке – поэзию Австрии, Швейцарии, Люксембурга, Румынии. Долгое время колебался, в каком из двух языков остаться – в русском или немецком, окончательно выбрал второй, переехал в Мюнхен, где издает "Русско-немецкую газету" (ежемесячник), – первый номер с приветствием М. Горбачева вышел осенью 1996 года. Оригинальные русские стихотворения Вебера и многие его переводы с немецкого собраны в книге: "Тени на обоях", М., 1995.


СИЛЬВЕСТР (ГЕОРГ ФОН ГАРДЕНБЕРГ)

(1773-1825)

СОНЕТ

Из темных бездн на горном перевале
Прекрасной тайной светятся огни,
Спасясь от смертных, как от западни,
Тьмы убежав, куда их зазывали.

И духи мрака, что в глубинах спали,
Проснулись тоже, – мечутся они,
Когда на свет златого счастья дни
Огни извлечь хотят из недр печали.

К ним, меченным той метою святою,
Принадлежать мне было не дано.
Огни вдали, как будто чьи-то очи...

Снедаемое жгучею тоскою,
Виденьем сладким сердце пленено,
И отцветать надежда в нем не хочет.

ЮСТИНУС КЕРНЕР

(1786-1862)

ЧЕТЫРЕ БЕЗУМНЫХ БРАТА

Неподвижны, как скелеты,
Стен белее во сто крат,
Обратясь спиною к свету,
День-деньской сидят, молчат.
Сумасшедший дом, палата.
Тупо смотрит брат на брата.

Но едва ударом мерным
Час полуночный пробьет,
Братьев хор в испуге смертном
Хриплым голосом поет:
"Dies irae, dies illa
Solvet secla in favilla".

Их родитель, умирая,
К ним взывал: "Неужто вас
Не пугает смерть земная?
Ведь и ваш наступит час!
Dies irae, dies illa
Solvet secla in favilla".

Речью страшною такою
Остеречь хотел он их,
В царство вечного покоя
Уходя от дел мирских.
Тщетно! Как слепое стадо,
Мчались братья к бездне ада.

Так в гульбе, попойках вечных
Проходил за годом год,
И, казалось, их, беспечных,
Даже время не берет.
"Пейте с нами, в храм к обедне
Не ходите слушать бредни!"

Как-то раз, горланя пьяно,
Мимо храма шли они,
Слышат, там под звук органа
Хор поет, горят огни.
"Эй, не лайте, слушать тошно!" –
Братья крикнули истошно.

И к вратам святым, как свора
Разъяренная, бегут...
Но навстречу голос хора,
Гневный, точно Страшный суд:
"Dies irae, dies illa
Solvet secla in favilla".

Кара Божия не минет
Всех подручных сатаны.
Рты отверсты, но отныне
Немотой поражены.
Пепел щек, седые пряди,
Крик безумия во взгляде.

Неподвижны, как скелеты,
Стен белее во сто крат,
Обратясь спиною к свету,
День-деньской сидят, молчат.
Сумасшедший дом, палата.
Тупо смотрит брат на брата.

Но едва ударом мерным
Час полуночный пробьет,
Братьев хор в испуге смертном
Хриплым голосом поет:
"Dies irae, dies illa
Solvet secla in favilla".

ГОТФРИД БЕНН

(1886-1956)

НЕЛЕГКО

Не зная английского,
услышать об отличном английском детективе,
которого нет на немецком.

Смотреть на пиво в жару,
когда нет ни гроша в кармане.

Вынашивать мысль, которую невозможно
облечь в гёльдерлиновский стих,
как это делают мэтры.

Ночью в открытом море слышать, как ухают волны,
и уверять себя, что это обычное их занятье.

Еще хуже: собираться в гости, зная,
что дома комнаты тише,
кофе лучше
и тебе не нужны разговоры.

Но хуже всего:
умирать не летом,
когда столько света вокруг
и лопате земля легка.

ГЮНТЕР АЙХ

(1907-1972)

НОЧЬ В КАЗАРМЕ

Деготь ночного мрака. Сплю, но глаза открыты...
Под кованым сапогом гремят коридорные плиты.
Глухие жилища сердца им отзываются слепо,
там крики команд с тоскою соседствуют так нелепо.

Плесень на ткани чувства – запах сырости, пота,
неистребимый запах, призрачная дремота...
Как бездну твою постигнуть, темная ночь, научи,
когда ты смыкаешь очи над тем, кто молчит в ночи.

КРИСТОФ МЕККЕЛЬ

(р. 1935)

СЛОВО О СТИХАХ

Стихи не парник для разведения красоты.
В них речь о соли, горящей на ранах.
В них речь о смерти, о сожженных наречиях.
О патриотах, лица которых похожи на кованые подметки.

Стихи – не столярный цех, где лакируют правду.
В них речь о крови, из ран текущей,
о нищете… о нищете мечты.
О разорениях, о подонках, об утопиях утлых.
В них речь о гневе, о заблужденьях,
в них речь о голодных
(про стадии насыщенья песен здесь не поют).
В них речь об обжорстве, о людоедстве,
о невзгодах, сомненьях, в них летопись бед и страданий.
Стихи – не алтарь, где ублажают смерть,
где угождают плоти, где потакают надежде.
Стихи – это край смертельно раненной правды.

Крылья! Крылья! Падает ангел,
залитые кровью перья разлетаются в вихре эпохи!


Стихи – не место, где ангелов ждет пощада.