Дополнительные материалы

Публикации в "Русском Журнале"

МЕЧТА О ЗИМЕ

                     К *** Ней

В вагоне розовом помчим порою снежной
          На голубых шелках.
Нам будет хорошо. Гнездовья страсти нежной
          Таятся в закутках.

Прикроешь веки ты, чтоб в сумраке заката
          Не видеть средь снегов
Кривляния теней, гульбы всей черни ада –
          Злых бесов и волков.

Вдруг кожу поцелуй царапнет одичалый.
Почувствуют возню букашки этой шалой
          И шея, и щека.

Ты, голову склонив, "ищи" – прикажешь нежно,
И будем оба мы разыскивать прилежно
          Проворного зверька.

ВОРОНЫ

Господь, когда пожухли травы,
Когда в унылых деревнях
Огонь молитв совсем зачах,
Пусть на поникшие дубравы
С твоих сверкающих высот
Рой нежных воронов пошлет.

Диковинное войско птичье,
Чьи гнезда треплет бурь набег,
Неси вдоль пожелтевших рек
Свои воинственные кличи
К провалам, пропастям, крестам –
Слетайся-разлетайся там!

Кружите над французским краем,
Где мертвые лежат в снегах,
И путник остановит шаг,
Завороженный диким граем.
И воронов угрюмый полк
Заставит вспомнить нас про долг!

Но сберегите, о святые,
В заговоренной полутьме
Певунью мая на земле
Для тех, кого леса густые
Опутали своей травой –
Так безысходен их покой!

БЫТЬ МОЖЕТ...

                     Жоржу Орику

Быть может, странное виденье
Узрели вы в вечерней мгле,
Приняв за ангела явленье
Свой светлый образ на стекле.

Она уходит, Леонора,
И, распустив кудель волос,
Скрывает ими у Авроры
Предмет моих сладчайших грез.

Проститесь с мужем и делами,
Всем мороком дневных забот.
Плещу я робкими крылами
И призываю вас в полет.

Богиня лжи, задев перстами,
Презреньем наградила вас,
Но сходным с дерзкими мечтами,
Чем бредит юный свинопас.

ШАПКА

Полет на яблоню красивых голубей.
Влет их охотник бьет – и нету голубей.
Налет воришек – яблок тоже нет.
Осталась, разве, шапочка пьянчуги,
висит, болтаясь на суку.
Занятья лучше нет, чем ими торговать
(я говорю о шапках для пьянчужек).
Они и тут, и там, везде: во рвах,
в лугах и на деревьях.
А новую всегда найдешь у Керморека,
торговца из Ланьона.
Его помощник лучший – ветерок.
Я – маленький закройщик, я бы смог
заняться, как и он, продажей шапок,
а помогать мне будет сидр.
Когда я сделаюсь богат, как Керморек,
куплю я целый яблоневый сад,
а с ним и голубятню;
когда же попаду в Бордо, напьюсь вина
и выйду с головой, открытой солнцу.

ДОЖДЬ

Месье Юзуф забыл свой зонт
Месье Юзуф посеял зонт
А у мадам Юзуф стянули зонт
Мне в глаза попало острие венчающее зонт
Я кажется вчера забыл свой зонт
А не у вас ли я забыл свой зонт?
Купить мне надо б зонт
Мне собственно совсем не нужен зонт
Я вскину капюшон лишь потемнеет горизонт
Месье Юзуф удачи большей нет чем потерять свой зонт

ПУТЕШЕСТВИЕ

Фанни, моя тоска с небесным цветом слез.
Давайте, мертвые, отправимся в Когда-то...
Покоем прежних солнц вселенная объята.
Смятение твоих растрепанных волос.

Мой хрупкий друг, твои глаза, как лен в цвету!
Возница-весельчак толпу холмов торопких
Задорно гонит вспять, и в дуновеньях робких
Жослена лепестки трепещат на ветру.

Далече озерцо подобное цветку.
О вечно, вечно длись блаженная дорога!
Еще в твоих глазах не завелась тревога,
И от жары знобит дорожную тоску.

Укачивает нас повозки нежный скрип.
В разбойный край руин несемся, погоняет
Возница наш коней, и ветви осеняют
Печальное дитя, в чьих легких влажный хрип...

Напев былых времен нам указует путь.
Былое кажется осиротевшей чащей,
В ней тихо шелестят мелодией дрожащей
Ушедшие года, которых не вернуть...

* * *

Всем ручейкам молочным Ханаана
О Млечный Путь ты светозарный брат
Ты курс нам указуешь постоянно
К туманностям куда сквозь звездопад
Летят тела возлюбленных слиянно

Существованьем правит рок слепой
И подчиняясь музыке небесной
Которая звучит сама собой
Всю нашу жизнь танцуем мы над бездной
По воле бесов властных над судьбой

Рок рок существования основа
Всем нам от сумасшедших королей
До лживых дам в пупырышках озноба
Средь утомленных временем полей
Грозит его мучительная злоба

Что делать регент твой удел таков
Ты Луитпольд свое предназначенье
Быть нянькой августейших дураков
Оплакивал ли в сумрачном свеченье
Мерцающих в тумане светляков

У озера стоит дворец огромный
С воды несется пенье рыбака
Хозяйки нет приподнят мост подъемный
Отдавшийся на волю ветерка
Скользит по водной глади лебедь томный

Здесь короля дурной конец постиг
Он утонул у этих стен купаясь
Но выбрался на берег и затих
С тех пор лежит недвижный улыбаясь
Уставив в небо помертвелый лик

Мне лира пальцы жжет твое пыланье
Июньского светила жаркий зной
Я по Парижу мерю расстоянья
Безумство нежное владеет мной
И умирать в Париже нет желанья

Здесь каждый день воскресный удлинен
И тянется легко и монотонно
В дворах шарманок раздается стон
Цветы свисают с каждого балкона
Пизанской башни повторив наклон

Парижский вечер одурел от джина
Сверкая фонарями вдоль хребта
Спешат трамваи с грохотом лавины
Как на линейках нотного листа
Излить на рельсах бешенство машины

Нестройный хор кафе по вечерам
Поет шипеньем всех своих сифонов
И песнями веселыми цыган
И голосами хриплыми гарсонов
Ту страсть к тебе что прежде пел я сам

Я знаю что рабы поют муренам
Могу пропеть и лэ для королев
И песнь которая под стать сиренам
И простоватый жалобный напев
И песенку привыкшего к изменам

СОН

В какой-то местности, у моря где-то
– во сне я знаю, где я нахожусь –
девица юная, она совсем раздета
идет через толпу
вполне одетых лиц,
не замечаемая ими.
Я этому дивлюсь, но вовсе не смущен.
Так начался мой сон,
внезапно я увидел маму в огромном конном экипаже
недавних, но уже былых времен –
он предназначен для торжеств и свадеб.
Была ли мама в белом, не скажу,
но было ясно, что она невеста.
И рядом с ней
стоял отец,
или, возможно, я его
теперь домыслил.
Меня заметив, мама улыбнулась
своей обычной детскою улыбкой,
но в выраженьи глаз
угадывался ласковый упрек.
Я должен был прийти на свадьбу.
Конечно же, я не был приглашен.
Ведь я не гость, а член семьи,
меня, наверно, ждали сколько можно,
но я на праздник не пришел и он
так и прошел без моего участья.
И вот –
важнейшее из самых важных в жизни дел
я и не сделал.