КЫТА

Разлук с тобой тоску и боль как описать, любовь моя?
В душе — огонь, в глазах — слеза и в сердце — вздох день ото дня.

Чтоб птицу лика твоего в своих виденья удержать,
В решетку из тугих ресниц я превратил свои глаза.

Я — Хан Менгли, я — властелин во всех владениях любви,
На все сокровища земли я бы любовь не променял.

* * *

Святого преклоненья перед стягом пленительный стан девы не заменит,
И к бунчуку привязанности сердца благоуханье пери не заменит.
И пылкую любовь к мечу и стрелам, которую не излечишь из сердца,
Ни брови, рассекающие душу, ни глаз аркан и стрелы не заменят.
И наготу клинка, что дарит радость и нас сопровождает постоянно,
Притворная и приторная сладость cеребряного тела не заменит.
На шелковистой шее иноходца узла волос, сжимающего душу,
Прядь завитая на висках любимой и косы юной серны не заменят.
Коня мы любим с выучкой искусной, c упругим, лёгким, словно ветер, бегом,
Его нам ни красавица, ни пери c походкою газели не заменят.
Мы душу нашу вверили джихаду, войну за веру предпочли любимой
С обличьем пери и небесным взглядом, которая нам цели не заменит.
Лишения военного похода, к которому влечёт нас неизменно,
На муки страсти к девушке жестокой мы ни за что на свете не заменим.
Мы жаждем всей душою газавата и, с Газайи испытывая жажду
И требуя той жажды утоленья, вода нам кровь неверных не заменит.

ГАЗЕЛЬ

О кравчий мой, вино как кровь станет пусть,
Душа единым с тобой станет пусть.

Подобным раю на земле сделай пир,
И раб с тобою равным вновь станет пусть.

Благоухающую прядь всю рассыпь,
И боль забытою бедою станет пусть.

Душа, приди, стенай в любви в эту ночь,
Тайник любви для нас свечой станет пусть.

Не пей вина, пока молчит мой танбур,
Сосудом чар сосуд с вином станет пусть.

Свой газават не прерывай, Газайи,
И славным сан достойный твой станет пусть.

КОШМА

Что стенает душа, что плачет в тоске?
Что печаль никогда не минет, решил?
В день прекрасный один дав счастье тебе,
Счастливый тебя покинуть решил?

Не стряхнула душа мученья утрат,
Скорбь поставила «шах» и забрезжил «мат»,
Словно челн на волнах, и мрачен закат,
Что затянет тебя в пучину, решил?

Что случилось, душа, что станет с тобой?
Что рыдают глаза кровавой слезой?
Радость всю растерял ненастной порой,
Ей опорой не быть в помине, решил?

Сокрушаясь, обманут в служенье своем,
Душу выжег себе жестоким огнем.
Это мир вот такой: печаль день за днем.
Жизнь твоя прошла, как в рутине, решил?

К чернокудрой любой привязан душой,
Грудь сжигаешь огнем, утратив покой.
Что, Кямиль-сирота, рыдаешь с тоской?
Слезы вылить свои в обиде решил?

МУСЕДДЕС

Не познал ты, убывая, ложь пристрастий и страстей,
Сердца строгих испытаний, плоти низменных затей.
Не нашел истолкований сновиденьям этих дней,
Цепь несбыточных желаний затянув еще сильней.

Не нашла нигде покоя, не насытилась душа,
И ни плоть не пощадила, не наставила душа.

Пребывая новобрачным, ты восторга не познал.
Не познал, растратив совесть, стыд от торга не познал.
Не познав, что жизнь растратил, суть исхода не познал.
Расточив свои богатства, их природы не познал.

От начала и до края обошла ты мир, душа,
И ни плоть не пощадила, не наставила душа.

Эй, Омер, теперь я понял, почему ей счастья нет:
Где душа убита плотью, там у духа власти нет.
Повредил Господь сознанье — мысли и отчасти нет.
Даже проявить познанья силы нет, и страсти нет.

Бога ты не устыдилась, ни людей, моя душа,
И ни плоть не пощадила, не наставила душа.

ГАЗЕЛЬ

Дом найдя в моей душе, пылкая любовь моя,
Ты зажглась во мне свечой, в чьем огне сгораю я.

Пересказ моей любви слуха отроков достиг,
И Вселенная тайком их баюкает любя.

Не испить вина любви до последнего глотка,
Пусть бокалом будет нам чаша Неба и огня.

В пылком сердце образ твой прорисован, мой кумир,
Как святилище, во мне и Каабу превзойдя.

Покорил Единства даль легкий челн души моей,
Незнакомец стал как друг, самый близкий для меня.

О Халим, горит в душе сердце праведной любви,
Светом счастья расцвела келья темная твоя.

ГАЗЕЛЬ

Влюбленный грустен, несмел и мука — его удел.
В юдоли горя и бед без друга — его удел.

Касаемся лишь едва кудрей любимой своей.
Не разорвать ни узла, ни круга — его удел.

Как мотыльки на огонь, летим в собранье невзгод.
Стремиться к свету щеки подруги — его удел.

Пусть не считает, Сирет, нас праздными этот свет.
Как най*, всегда причитать в разлуке — его удел.

* Най — тростниковая флейта, символ страдающей души.