КАНАДСКАЯ ПЕСНЯ

Закрыты двери и окно,
За ставней ветер и темно,
Дрожащий плющ прильнул к стене,
А в доме – чайник на огне.
Марджери, Марджери чаю нальет, -
Весело чайник поет.

Теченье замерло воды,
Морозом скованы пруды,
Укрыт под кровлей хлева скот,
И чайник на огне поет.
Марджери, Марджери чаю нальет,-
Весело чайник поет.

А в лодке мерзнет рыболов,
В трактире путник ищет кров,
И пламя в очаге ревет,
А чайник вслед ему поет.
Марджери, Марджери чаю нальет –
Весело чайник поет.

На стенах – отблески огня,
И слышатся шаги в сенях,
И кто-то близкий в дом войдет,
И чайник в полутьме споет.
Марджери, Марджери чаю нальет, -
Весело чайник поет.

НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА

В амбаре закрома зерном полны,
И сквозь окошко призрачно крадётся
Холодный свет мерцающей луны,
Из мерзлой конуры во мгле слышны
Собачьи стоны, страхом отзовется
Крик петуха, из тьмы он донесется.

  И лунный свет сочится меж ветвей
Древес-скелетов, замок – под луной,
Шуршит по старым кровлям бриз ночной,
А в вязах эхо слышится морей,

  За пустошами бьющихся волной
О зимний берег, слышен ветра вой.

ОСЕНЬ

Вдоль дымной череды холмов
          Багряный лес встает,
Лесная сойка целый день
          Средь осени зовет.

  Вот клен склонился над ручьем
          В наряде дорогом,
И загорелась зелень рощ
          Малиновым огнем.

  Просторы дикие болот
          В туман облачены,
На юг стремятся стаи птиц
          Из северной страны.

У ОГНЯ

Слышу, ветер в дымоходе
          Напевает и свистит,
И на крыльях на незримых
          Пламя в вихре искр летит.

  Смотрит из-под ветви вяза
          Серебристый серп луны,
На стекле города из мороза и льда
          Лунным светом озарены.

  Я пледом укрывшись, мечтаю,
          В ночи, средь молчанья и мглы.
Мертвы былые надежды,
          Как белые хлопья золы.
 

КОНЕЦ БОРОЗДЫ  

Конца борозды мы достигли,
          Трудов наших кончился день,
Мы выпьем багряного света заката
          И следом придёт ночи тень.

  Простимся с возделанной пашней,
          Счастливой и теплой землей,
Направим стопы по просёлку
          К селенью, где ждет нас покой.

  Тяжелой страды завершенье,
          Покой для бездомных сердец,
Когда в тишине этой тайны вечерней
          Вернемся домой, наконец.

ПЕСНЯ КОНТРАБАНДИСТОВ

Коль разбудит в полночь топот ста копыт,
Не следи за нами,- путь наш тьмою скрыт.
Чтоб тебе не лгали, будь нема в тот час.
Отвернись, родная, ты не видишь нас!
Четверть сотни пони,
В сумраке тропа,
Табачок для клерка,
Бренди для попа,
Кружева для леди, для шпиона – связь,
Отвернись, родная, ты не видишь нас!

  Как в лесу заметишь, под густой листвой,
Несколько бочонков, смазанных смолой,
Не зови подружек взять их для игры,
Вновь укрой ветвями, спрячь их до поры!

  Ежели в конюшне двери отперты,
Взмыленную лошадь в стойле видишь ты,
Плащ промокший, рваный, молча чинит мать,
Не пытайся больше ни о чем узнать!

  Встретятся гвардейцы в красно-голубом,-
Будь немногословна, не забудь о том!
Пусть зовут милашкой, гладя по щеке,-
Не сболтни им, где мы скрылись вдалеке!

  Стук, шаги у дома, свист средь темноты,
Только псов услышишь,- сможешь выйти ты.
Трасти здесь и Пинчер улеглись немы,
Не стремясь вдогонку,- ведь проходим мы!

  Будешь ты послушна, - сможешь без труда
Быть нарядной, словно леди, ведь тогда
С берегов французских бархат и атлас –
Это наш подарок, только слушай нас!
Четверть сотни пони,
В сумраке тропа,
Табачок для клерка,
Бренди для попа.
Чтоб тебе не лгали, будь нема в тот час.
Отвернись, родная, ты не видишь нас!

РИМСКИЙ ЦЕНТУРИОН

(Римская оккупация Британии, 300-й год после Рождества Христова)

Легат! Был отдан мне приказ вести солдат домой,
В порт Итий, и оттуда в Рим, когда-то мне родной,
Мои солдаты на борту, корабль готов к пути,
Позволь другому меч мой взять, позволь мне не идти!

  Я здесь, в Британии, служил для Рима сорок лет,
Дом прежний я давно забыл, иной мне жизни нет.
Был очень труден выбор тот, но нынче час пришел,
И он на родину зовет, я здесь ее нашел!

  Моя здесь слава соткана, я здесь свой труд свершил;
Здесь сын мой и моя жена, я здесь их схоронил.
Привычка, память, возраст мой, любовь, печаль и труд
Навек связали с сей страной, остаться здесь зовут!
 
Нужны лишь эти мне поля, земля, её народ.
Сравнимы ль южная заря и этот небосвод,
Который черен в декабре, тая в себе снега,
И дымкой в августе одет, как будто в жемчуга?

  В край винограда и олив, вдоль Родануса, вниз,
Пойдете вы, там Немауз овеет легкий бриз,
Пройдете город Арелат, но разреши мне быть
Здесь, где упрямые дубы всем штормам не сломить!

  Дорогой старой, через склон, что пинией покрыт,
Там, где Тирренский океан голубизной блестит,
Придете в Рим, вас наградят. Забудете ли вы
Равнин цветущих аромат и влажной в дождь листвы?

  Позволь Британии служить, нельзя ль мне поручить
Дорогу строить, иль войска здесь местные учить?
Доверь границу охранять,- знакомы пикты мне,
Там, где товарищи лежат в вересковой стране.
 
Легат! Я шел к тебе в слезах. Приказ тяжел вдвойне!
Давно я в северных краях, что делать в Риме мне?
Здесь сердце, разум и душа, и в Рим мне нет пути!
Тебе судьбу мою решать. Позволь мне не идти!

ЦЫГАНСКИЙ СЛЕД

Как летит мотылек на цветущий побег,
А пчела на раскрытый цветок,
Так цыганскую кровь лишь к цыганской крови
Вновь приводят сплетенья дорог.
И во всех краях, и во все времена
Для цыгана дорога верна,
И ты, милая, знай, через весь этот мир
Лишь к тебе возвратится она.
От чужих костров, из сырой темноты,
Где седеет вечерний туман
(Возле края земли утра свет встретишь ты),
Отправляйся в дорогу, цыган !
Как бежит дикий вепрь в глушь засохших болот,
Как журавль летит в тростники,
Молодая романи к цыгану идет,
И пути их опять далеки.

  Так змея устремляется в трещины скал,
А олень – на просторы равнин.
Молодую романи он снова позвал
За цыганом тот зов,- путь один!
Уведет их в дорогу опять и опять
Их бродячего племени след.
И судьба их – дороги цыган узнавать,
Суждено им пройти целый свет.
Вновь идти суждено им цыганской тропой
Вдаль на Север, в тот край синих гор,
Где повозки и сбруи студеной зарей
Покрывает морозный узор.
Вновь идти суждено им цыганской тропой
Под безжалостным солнцем на Юг,
Где дыхание Бога – лишь ветер сухой,
Подметающий землю вокруг.
Вновь идти суждено им цыганской тропой
И на Запад, где солнца закат,
Где судов паруса над немой глубиной
Необъятный простор бороздят.
Вновь идти суждено им цыганской тропой
На Восток, где молчанье царит,
Где на белом песке пурпурной волной
В тишине луч восхода горит.
Отправляется сокол в свой дерзкий полет,
И олень – в безмятежность равнин,
Только юноши сердце к девичьему льнет,
Как в былые далекие дни.
Только юноши сердце к девичьему льнет,
Исчезает костров наших след.
Лишь у края земли утро романи ждет,
И у ног наших весь этот свет.