На главную страницу

МАКСИМ КАЛИНИН

р. 1972, Рыбинск

Окончил Рыбинский авиационный технологический институт. Поэт и переводчик с английского. Лауреат премии журнала "Москва" по поэзии (2002). В его переводах опубликованы стихотворения Д. Китса, У. Блейка, А.Э.Хаусмена, В. Набокова, Д. Томаса, Э. Моушена, М. Пика, Ф. Эдкок, А. Йожефа (с венгерского). Также переводил Э. По, Р. Грэйвза, У. Б. Йейтса, участвовал в издании собрания стихотворений Д. Томаса (СПб, 2001). Впервые опубликовал на русском языке переводы из выдающегося английского сонетиста Юджина Ли-Гамильтона.




УИЛЬЯМ БЛЕЙК

(1757-1827)

ТИГР

Тигр, о тигр, ночной кошмар,
Затаенный в чаще жар!
Кто дерзнул тебе придать
Ужасающую стать?

Кто раздул в полночный час
Уголья бездумных глаз?
Кто, спокойствие храня,
Вынимал их из огня?

Кто распутал вен клубок,
Направляя крови ток?
Кто взлелеял сердца стук
В колыбели грубых рук?

Кто сжимал, презревши страх,
Гневный мозг в стальных клещах?
Кто из горна вынимал
Плоти яростный металл?

А когда блеснул рассвет,
Улыбнулся или нет
Он творенью своему,
Прежде чем уйти во тьму?

Кто он, пастырь тайных сил?
Неужели агнец был
Порожденьем тех же чар?
Тигр, о тигр, ночной кошмар?!

ЮДЖИН ЛИ-ГАМИЛЬТОН

(1845-1907)

ТРУБАДУР БЛОНДЕЛЬ - РИЧАРДУ ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ
(1194)

В каком краю, король, тебя искать?
Я спрашивал леса - дубы и ели
В ответ мне шелестели и скрипели,
И я ни слова не сумел понять.
Сквозь пальцы пропустив речную прядь,
Дунай спросил я о заветной цели,
Но волны то светлели, то темнели.
Мой дух смутился, ум - ему под стать.

Натёрла мне плечо исканий лямка.
Кем брошен ты в неволи тишину?
Я в путь отправлюсь твёрдою походкой.
И стану петь у стен любого замка,
А вдруг куплет знакомый затяну
И ты подхватишь дружескою глоткой?!

Блондель (1175-1210), прозванный Блондель де Нель по месту своего рождения Nesle в Пикардии, - знаменитый трубадур конца XII века. По преданию, был любимцем короля Ричарда Львиное Сердце, учителем его в музыке и поэзии и спутником в Крестовом походе. Когда на возвратном пути из Палестины Ричард попал в руки своего злейшего врага, герцога Леопольда Австрийского, и был заточен в крепость Дюрренштейн, Бдлндель пустился отыскивать пропавшего друга. Распевая под стенами замков известную только ему одному и Ричарду песню, он открыл место заточения короля. Блондель поспешил в Англию и сделал все возможное, чтобы добиться выкупа Ричарда.

ЛОРЕНЦО МЕДИЧИ - СВОЕЙ ПОСЛЕДНЕЙ ОСЕНИ
(1491)

Слетают листья в блеске золотом
На землю, что вздыхая и стеная,
Разбредилась, как некогда Даная
Разбредилась под золотым дождём.
В горах туман во всякий вполз излом,
Спустился в лес, деревья пеленая.
Костлявые ладони разминая,
Ноябрь садится перед очагом.

Холодный воздух светел и прозрачен.
Корреджио, напротив, хмур и мрачен.
Грущу я, глядя в мутное окно,
Что осень жизни рано наступила.
Под башнями Флоренции давно
Зимой мне предугадана могила

Медичи, Лоренцо по прозванию Великолепный (il Magnifico, 1448-1492) - внук Козимо, самый блестящий продолжатель его деятельности во всех направлениях. Выдающийся поэт и известный писатель, Лоренцо широко покровительствовал наукам и искусствам: открыл во Флоренции новую Академию, расширил учрежденную Козимо библиотеку, собирал произведения искусства и поддерживал художников и писателей.

ЛЮТЕР - МУХЕ
(1540)

Ты думаешь, что я не догадался
Кто надо мной кружится и жужжит,
Кто принял - в этот раз - мушиный вид
И даже на нос сесть ко мне пытался?
Какой бы облик ты ни принимал - вся
Затея тщетна - и тебя сразит
Моя молитва, прерывать визит
Хлопком ладони я не собирался.

Попробуй - сядь на Библию мою.
Боишься! Раньше был в грехе азартен,
А тут от страху захватило дух?
Тебе в который раз я говорю,
Что Чёрта не боится старый Мартин!
Пора б запомнить, Повелитель Мух!

Лютер, Мартин (10.11.1483, Эйслебен, Саксония,- 18.2.1546, там же), основатель немецкой Реформации выступлением (1517) в Виттенберге с 95 тезисами против индульгенций, отвергавшими основные догматы католицизма. Лютер отличался суеверием, верил в дьявола и религиозные сомнения и колебания приписывал его искушению. В "Застольных беседах" (собраны учеником Лютера Аурифабером) он неоднократно предостерегает от козней и искушений дьявола, пытающегося соблазнить людей.

СТРАДИВАРИ - НЕОКОНЧЕННОЙ СКРИПКЕ
(1710)

Стенанье, нарушающее тишь
Заброшенных домов; сердец рыданье;
Пчелиный гуд; волны морской шуршанье;
Клик лебединый, перед смертью лишь
Прекрасный; ветер юркнувший в камыш;
Цыганской песни вольное дыханье;
Во чреве Этны грозное ворчанье -
Ты каждым волоконцем повторишь.

Живёт в тебе желание полёта,
А остальное - скрипача забота.
Душа твоя взлетит под небоскат -
И многие вослед метнутся думой.
С такой же страстью духи говорят,
Когда взывают к вечности угрюмой.

Страдивари или Страдивариус (Антонио) - знаменитый мастер струнных инструментов (1644-1737), ученик Амати. Начиная с 1690 г. Страдивари самостоятельно занялся изготовлением скрипок. Все скрипки, сделанные им с 1700 до 1725 отличаются замечательны и ценятся очень высоко. Страдивари сделал небольшое количество скрипок, преимущественно же он изготовлял виолончели и контрабасы.

ДЖЕЙМС ВАТТ - ДУХУ, СИДЯЩЕМУ В ЧАЙНИКЕ
(1765)

Сейчас подпрыгнет крышка до небес!
Тогда покинет жестяное лоно
Живая тварь, что бьётся разъярённо
Внутри его. О, чудо из чудес!
Она бушует, как зловредный бес,
Что запечатан был во время оно
Магическим искусством Соломона
В бутылке и в пучине вод исчез.

А вдруг летучий пар во много раз
Сильнее духа, коему в свой час
Владыка колдунов устроил травлю,
И я смогу ему свободу дать,
Сломаю соломонову печать
И демона служить себе заставлю?

Ватт, Джеймс или Уатт (1736-1819) - знаменитый усовершенствователь паровой машины. В 1764 году ему поручено было исправление модели так называемой огневой, или атмосферической, машины Ньюкомена, принадлежавшей Университету Глазго. Самые первые машины Ватта настолько были лучше машин Ньюкомена, последние вскоре вышли из употребления. С дальнейшими усовершенствованиями машины В. сделались годными не для одного выкачивания воды, а для множества разнородных технических производств. В XIX веке Ватт имел возможность увидеть, что его зобретение распространилось по всему свету.

МЕРВИН ПИК

(1911-1968)

* * *

Чудовища, скользя сквозь полутьму,
Находят путь к сознанью моему.
Они, пока горит луны ночник,
Меня не оставляют ни на миг.

И даже днем, когда все страхи спят,
Они под дверью разума галдят.
Черны тела в тряпье, а меж морщин
У каждого на лбу назрел рубин.

* * *

Когда, коней пришпорив, тигролюди
Умчались под грохочущие своды,
Как воздух под копытами горел,
Я поглядел.

Как быстрые кентавры после ливня
Топтали серебро зеркал вприпрыжку,
И плеск волос осколками блестел,
Я поглядел.

Как человек с оленьими рогами
Нырнул в рассвет и канул крик предсмертный
За меркнущего дня водораздел,
Я поглядел.

* * *

Как древний город, множество ходов
Таящий под безмолвием камней,
Я дал внутри себя укромный кров
Безумцам, схоронив, где потемней.

Я чувствую костями, как они
Шуршат в ночи лохмотьями. Их цель -
На площади груди возжечь огни
И приступом идти на цитадель.

ДЕСЯТЫЙ НОГОТЬ

Когда Господь постриг себе
Все ногти на руках,
Обрезки он пересчитал
И громко вскрикнул: "Ах!"
Всего лишь девять было их
На блюде в облаках.

Кричали ангелы: "Держи!"
Вослед, что было сил,
А грешный ноготь, серебрясь,
По небесам скользил.
Его над крышей видел я,
И это - месяц был.

ДИЛАН ТОМАС

(1914-1953)

НЫНЕ

Ныне
молчи, ибо
ожил покойник
В шахте любви, пробурившей гранит.
Глупость для злобы соперник достойный,
И он во прахе сплясать норовит.

Ныне
молчи, сэр,
держи слово цепко.
Смерти не дакай. Тебе по нутру,
Как расколол он детей по рецепту
И обезбратил пилою сестру?

Ныне
молчи, мёртвый
кашлянул сухо.
То это - то и не то, это - тень.
Рухнул он наземь с разрухою в ухе.
Красный петух кукарекает день.

Ныне
молчи, звёзды
падают в бездну.
Гаснут планеты во тьме без следа
Чарами солнца. Цветочный наездник,
Мчится оно сквозь ничто в никуда.

Ныне
молчи, тронул
листья огонь, и
Смертью своей с волосами до пят,
Я околдован. Как ветра ладони,
Крайняя плоть или облака плат.

ЛЮБОВЬ В ЛЕЧЕБНИЦЕ

В больничный покой
Девушка шалою птицей слетела, как с губ
Срывается бред,

Чтоб заслонить ночь дверную пернатой рукой.
Сошла ко мне в куб
Дома нетвёрдых умом, словно с облака свет.

В архипелаг белых коек палаты мужской,
Огромной как труп, -
Ночью за каждою спинкой темнел силуэт.

Плясала стена
Под проникавшим снаружи неверным лучом,
Бесплотным как дым,

А одержимая небом легла со мной на
Постель, где шажком
Каждой бродяжки-слезы оставлялись следы.

Светом с ладони меня напоила она,
С последним глотком
В полную боль наблюдал я зажженье звезды.

СТИВЕН ВИНСЕНТ БЕНЕ

(1898-1943)

ОБЫКНОВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

                                                 "Вам довелось увидеть Шелли?"
                                                        Роберт Браунинг

"О да, мне довелось увидеть Шелли,
Как Браунинг когда-то написал."
Сказал старик и щупальца морщинок
Улыбка протянула по лицу.
"Я помню - это было как вчера.

Кончалась осень. На дорогах грязь
И слякоть. Беззащитные деревья
Холодный дождь до нитки обобрал.
Рой мороси над школою клубился.
В изножьях зданий дымка залегла.
А небо оглушительно чернело.
Окно с горящей лампою казалось
Луною в ореоле мошкары
Золотокрылой, и в неверном свете
Любой предмет был больше, чем он есть
На самом деле. Над потёртой дверью
Горел фонарь, заемля полукруг
От полумрака. На границе света
И тьмы толпа подростков бесновалась,
Как море в бурю. Каждый бледен был
Как мёртвый. Каждый рыл руками землю
Промозглую и вылепить пытался
Метательный снаряд, при этом с ног
До головы измазав как себя,
Так и соседних братьев по оружью.
У самой двери, возле стопки книг,
Разбросанной по луже, замер Шелли.
Его держали двое, а толпа
Кричала: "На-ка, дурень, получи!"
И комья грязи шлёпали об стену
Над головой стоящего, а он
Не двигался. Его глаза горели
Как в белоснежной зале два костра.
И я до самой смерти не забуду
Потусторонней бледности лица
И рук, дрожащих, словно две верёвки,
К которым привязали тяжкий груз.
Таким мне довелось увидеть Шелли"
"И что же Вы?"
                     "А что я? У меня
Был верный глаз и твёрдая рука.
На три броска - три попаданья, сударь".

СКРИПИЧНЫЙ ЛЕС

Проклятый день! Истерзанные тучи
Как будто сняты с пыточных колёс.
А солнце над сосновым частоколом
Поранило багровый глаз до слёз.
Дорога извивалась по гадючьи
Во тьму. Я шёл в молчании тяжёлом.

Меня стволы скрипучие обстали,
Толпою отвратительных калек
Со членами увечными. Казалось,
Угрозы мне зловещий голос рек.
Перешагнуть решился б я едва ли
Через бревно, что в землю веско вжалось.

"Ни шагу дальше!" - был мне знак ветвями.
Я задрожал и завернулся в плащ.
А сосны ждали, ощетинясь тёрном.
Внезапно расступилась чаща чащ.
Мне ужас по спине провёл когтями
И на поляну вышел некто в чёрном.

На башмаках сверкала пряжек пара.
Горели перстни на перстах как жар.
Блеснула на упавшей шляпе лента.
Он вынул из-за пазухи футляр,
И трепетную скрипку - из футляра,
И приступил к настройке инструмента.

Взметнулся звуков рой к небесной стыни.
Смычок наканифолил чудодей
И поднял глаз мерцающие льдинки:
"Готов к услугам. Я среди людей
Известен как Николо Паганини.
Сейчас я вам сыграю для разминки."

Он взял аккорд, и скрипка закричала,
И сразу перешла на громкий плач
И стоны, раздирающие душу.
Казалось, это стонет сам скрипач,
Чей рот полуоткрыт был изначала,
И звуки скорби выпускал наружу.

Мелодия плясала в исступленье,
Как пламя погребального костра,
А изредка - на марш переходила,
Каким войска, кричащие "Ура!"
Вступают в безнадёжное сраженье,
При этом зная, их удел - могила.

Меня на время слёзы ослепили.
Рукой утёршись, я увидел - лес
Копирует движение маэстро,
Как если б в древеса вселился бес.
Участники безумного оркестра
Ветвями ветви яростно пилили.

И ноги сами прочь мои помчались.
Глиссандо по пятам за мной гнались.
В притихший город я влетел с разгона
И глянул вспять: луна венчала высь,
А сосны в тёмном воздухе качались,
Как шеи разъярённого дракона.

РОБЕРТ ГОВАРД

(1906-1936)

КИММЕРИЯ

Я помню:
За чернолесьем прячутся холмы.
В подлобье неба вьются облака.
В траве крадутся мутные ручьи.
Ютится ветер в каменных щелях.
До горизонта взгорбья громоздят
Обросшие кустарником холмы.
Заматерелый край. С крутой скалы
Туманным взором видит человек
Единственно холмы, за строем строй -
Как близнецы в обвислых башлыках.
Издревле помрачённая земля,
Обетованье снам и облакам.
Разлапистые дремлют древеса
И ветер в голых прутьях говорит.
Больное солнце скупо на лучи
И тени - куцы. Этот край зовут:
Глубоководье Ночи - Киммерия.
Я позабыл за долгие века
Все имена, какими был реком.
И лишь во сне я слышу свист стрелы
И зверя рык. Но не забуду ввек
Молчание нахмуренной земли,
Напластованье тусклых облаков,
Оцепененье вековечных чащ.
Глубоководье Ночи - Киммерия.

ВЛАДИМИР НАБОКОВ

(1899-1977)

КОМНАТА

На полдороге к небесам,
в отеле номер снял поэт,
два телефона было там -
звонить на тот и этот свет.

Там шкаф стоял, как книжный том,
собой два кресла разлучив.
В окне, подсвеченном дождем,
рекламы шрам кровоточил.

Казалось, комната следит
за мной, припудрясь пылью дней,
и сохранять обычный вид
ей с каждым часом все трудней.

Ночную улицу разъял
автомобиль на тень и свет,
и по обоям пробежал
стального отблеска скелет.

Уже обжившись, поутру
включил я лампу в темноте,
вдруг надпись на стене: "Умру
в забвении и пустоте".

Кто пересек обойный шов
бог знает сколько лет назад -
она, за чьим карандашом
не поспевал безумный взгляд?

Иль он - с залысиной толстяк?
К портье и горничным потом
я приставал и так и сяк
с расспросами. Не знал никто.

Не удалось дознаться мне:
Кто в горький миг увидеть мог
Пятно картины на стене
Под выключателя щелчок?

Увидеть красной краски всплеск,
изображавшей листопад
в кленовой рощице - бурлеск
деревьев, выстроенных в ряд.

Но всякий стих суть жизни срез,
частица жалкая ее.
Поэтики не станет средств,
чтоб заглянуть в небытие.

И комната вдруг раздалась
грудною клеткою, и с тем
стук сердца медленно угас
в забвенье, но не в пустоте.
4], Fri, 08 Oct 2004 00:06:02 GMT -->