У ОГНЯ
Где мне осенью быть – я твёрдо знаю:
Холодает. Длинней и темней вечера.
Краски блёкнут твои, о душа, звуки тают
Многогласие немо твоё. Пора!
Твой ноябрь наступает.
У огня отыщусь я. И, ясно без слов,
С древней книгой, где мудрость веков хранится.
Ветер хлопает ставней, звенит засов,
Я листаю, листаю страницы.
Только проза теперь. Никаких стихов!
За дверями я детский шепот ловлю.
«Здесь он, здесь. Углубился в Греков.
Можем мы убежать (я молчу, терплю),
Там в леске, у ручья, где полно орехов,
Мачту вырежем кораблю!»
Да, я в Греках, вы правы, мои друзья,
Влево, вправо ли бросишь взор
Древних лес дремуч, но дорога моя
Сквозь него ведет, впереди - простор,
Миг ещё – и снаружи я.
Коридор все шире, и свет сильней
Словно арка – выход, а там за ним
Вновь орешник, но только куда зеленей.
И - вдвоем - сквозь него мы с тобою скользим
Прямо в явь итальянских дней.
Я - послушный ведомый. И там, впереди,
С давних пор мне знакомый вожатый:
О, Италия, ты - стран других посреди -
Как юница. Искатели ж - всё неженаты.
Ты - как сердце у них в груди!
Мы руины часовни проходим опять,
Выше путь нас ведёт по ущелью.
Погляди, деревушка? Никак не понять.
Или мельница кем-то поставлена с целью
Лишь тоску средь безлюдья унять?
Вот ещё поворот – и мы в центре вещей.
Обступил нас обоих темнеющий бор.
О, как вьется, блестит меж камней и корней
Эта струйка воды! Вниз обрушившись с гор,
Превратился поток в ручей!
Вон внизу озерко. Не его ль он питает?
Видишь белое пятнышко рядом? То Пелла.
А вечерние Альпы над нами сияют,
Погляди-ка наверх, как вершины их смело,
Пики выставив, небо встречают!
Под отвесной скалою тропинка бежит,
И к скале её цепь валунов прижимает.
Видишь гладкий валун, что отдельно стоит?
Как лишайник цвета мотылька повторяет!
Саблей папоротник бьёт гранит.
Сколько смысла и чувства в раскраске ковра
Этих горных цветов. Все каштаны упали
И соплодьями по три колючих шара
На тропинке лежат. И орехам в начале
Ноября уже падать пора.
Вон по золоту наискось, слева направо
Перечеркнут листок, словно герб или щит,
Полосою, алеющей ярко-кроваво.
На иголочках мха он тихонько лежит
(Виден издали, красный на ржавом),
Близ грибов, что вчера под вечернею мглой
Тайно выросли тут. Нет, с утра, спозаранок
Плоть набухла их мякотью. Глянь, бахромой
И чешуйками ножки укрыв, сто поганок
Круг волшебный раскинули свой!
Вот часовня – почти у подножья хребта,
Что берет поворот здесь к далёким вершинам.
Рядом пруд. Под единственной аркой моста
Застоялась вода. Видишь, танцем над тиной
Комариная тьма занята.
И часовня и мост из похожих камней
Тёмно-серой породы, тяжёлых и влажных.
Вот стена. В неширокой канаве под ней
Отмокает пенька. Посмотри, как отважно
Плющ ползёт среди узких щелей!
Это бедное место. Священник приходит
Только к праздничным службам, и то не всегда.
Ровно дюжина жителей будет в приходе –
Все из редких окрестных домов. И сюда
Их двенадцать тропинок приводят:
Та – идёт от сарая для сушки пеньки,
Поднялась эта снизу от кузницы старой,
Та – спустилась со скал, где раскинул силки
Птицелов. Та – пришла от далёких амбаров,
Где орехи хранят лесники.
Притязает на что-то лишь старый фасад –
Полумесяцем фрески размытой и чёрной.
И, как принято было столетья назад,
То Креститель в пустыне. Он терпит покорно
Здесь и холод, и дождик, и град.
Козырёк наверху, как положено, есть.
Не виновен строитель в страданьях Предтечи.
Где резной барельеф, можно цифры прочесть:
Архитектором год завершенья отмечен:
И вторая – вроде бы шесть!
И весь день напролёт сладкозвучное что-то
Тихо птица поёт ... Заблудившись случайно,
Пьёт овца из пруда. Мир охвачен дремотой.
Были, верно, и здесь преступленья и тайны –
Только это не наша забота.
О, отрада моя! Ты – моя Леонора.
Это сердце – моё, эти очи – мои.
С кем ещё я отважусь зайти в эти горы –
Людям страшно вернуться в ушедшие дни,
И седеют они слишком скоро!
Та тропинка ведёт на утёс. И на нём
Встанет юность, достигнув своей высоты.
Снизу старость грозит. Но нам всё нипочём!
Всё не страшно, пока, не заметив черты,
В пустоту мы с тобой не шагнём!
Юность там, позади ... Ты сидишь у огня.
Как? Смотреть мне не нужно. Конечно, я знаю:
Верно, книгу читаешь, молчанье храня.
Лоб высокий подперла рукой. И, читая,
Видишь то же, что вижу и я.
Я задумаюсь. Мысли мои прочитав,
Отвечаешь им, рифмы быстрей и точней.
Спросишь ты – и прекрасную плоть пронизав,
К свету выйдет душа твоя. Сразу же к ней
И моя полетела стремглав!
О, не правда ль – с тобою мы счастливы ныне.
Мы прошли по дороге, за юность вслед,
Кто б подумал, что эта былая святыня
Нам покажется после - с высот новых лет -
По сравнению с ними - пустыней!
О, родная, ты видишь к чему всё идёт.
Две души, две туманности вместе сольются.
Тонет каждая в каждой. Скала пусть встаёт
На дороге двух рек. Знай, их волны пробьются
И единый поток потечёт!
Что же ждёт за пределами мира земного
Душу общую? В нерукотворном дому
Ей, единой, великое явится Слово.
Небо рухнет на землю. Но Слову тому
Предначертано сделать всё новым!
Мысль пришла к тебе – тотчас моя уж она.
Сердце шепчется с сердцем так ясно порой.
Но душа твоя в тонкостях искушена
Много больше моей. Помоги мне. Открой,
Что скрывает небес глубина!
Кто б тогда предсказал нам то чудо, что будет?
Просто к счастью тянулись. Его одного,
Столь обычного, жаждали. Кто нас осудит –
Мы с тобою стремились к тому, без чего
Очень редко обходятся люди.
Что ж, давай возвратимся к истоку вдвоём.
Всё забудем затем, чтобы вспомнить всё вновь.
Разбосаем мы чётки жемчужным дождём,
С новой силой почувствуем нашу любовь
И разбросанное соберём!
Что сказал я? Ах да – всё поёт и поёт
Птица тихо и сладостно целые дни.
Ровно в полдень умолкнет, заметив полёт
Пары ястребов. Крылья расправят они –
Всем полоскам устрой пересчёт!
А за полднем, нет, к вечеру – так чуть точнее –
Вырастает огромной стеной тишина.
Сколько нового, тайного скрыто за нею.
Тайны рвутся наружу. Ты слышишь – стена
Прогибается всё сильнее!
Мы бродили по этим безмолвным дорогам
То раздельно, то под руку. Тихо с тобой
Я всё вёл разговор. И пока понемногу
Шёл он, сердце моё к речи рвалось другой,
Но удерживал сердце я строго!
Замолчав на мосту, всю часовню кругом
Обошли мы, вздохнув об испорченной фреске.
Вот бы нашим двум душам когда-то потом
Обрести здесь приют. Как беззвучно. Ни плеска.
Лишь звенят комары над прудом.
Вот окошко с решёткой. Что там, интересно?
На скамейку привстав, разглядим без труда
Крест, алтарь. Без даров – по причине известной
Вдруг зайдёт мимоходом бродяга сюда,
Не боящийся молний небесных.
Весь алтарь осмотрели мы, пусто на нём.
Оглядели и портик и ржавую дверь.
Дату видели. Жалко, что смыло дождём
Половину Крестителя. Что же теперь?
В путь обратный? Ах нет, - подождём!
Как безмерно мгновение в сладостный час!
Лес умолк. Вдалеке где-то плещет вода.
Нежный сумрак окутал всё. Запад погас.
Всё темнее, темнее. Гляди-ка - звезда.
Загорелась и смотрит на нас.
Ни души. Только тьма всё ведёт наступленье.
Мы молчали и каждый наверное знал,
Что все звуки, все схватки меж светом и тенью
Служат только затем, чтобы он удержал
Нарастающее волненье.
Вот ещё чуть вперед, и – о, как это много!
Чуть назад – и какие миры исчезают!
Лишний шаг – и какая для счастья подмога.
Слышишь, кровь свои лучшие такты играет.
В том порука – вся наша дорога!
Пожелай – и тончайшая встанет преграда
(Хоть вполне ощутимая) перед тобой –
Мы беседуем просто и видим отраду
В разговоре друзей. Как, и только? Постой,
Не влюблённые ль мы? О, не надо!
Встань пред лучшим своим, никуда не спеша.
Можно кроны терзать урагану весною,
Но теперь лес недвижен – застыла душа
В час печальный, глубокой осенней порою,
Над последним листом чуть дыша!
Для того, чтоб чуть большее приобрести
И любовника выиграть, друга утратив,
Можно смело все кроны в лесу отрясти.
Листьев много весною – природа заплатит.
Но последний – в особой чести!
Пусть он сам оторвётся и ветром осенним
Увлекаем, свободно парит в вышине.
Пусть кружится, пусть, только закончив круженье,
Навсегда ляжет в сердце твоём в тишине ...
Но, волнуясь, ты ждёшь продолженья!
О глаза твои тёмные! Нет с ними сладу.
Эти волосы черные, взору под стать!
И какого за них испугаюсь я ада!
И не страшно бороться, легко умирать
Лишь в надежде подобной награды!
Ты могла б отвернуться, чтоб всё оценить,
Чтоб подумать: всё сразу решить или прежде
Чуть помедлить, ещё эту пытку продлить,
Погрузить ли в отчаянье, дать ли надежду
Или тотчас же всё прекратить.
Но ты сердце своё мне открыла легко.
Взглядом радость вдохнула в сосуд мой скудельный.
Ах, коль двое вблизи, как бы ни велико
Было счастье, но всё же – их души раздельны.
Рядом – это ещё далеко!
А затем через миг мановеньем руки
Нам неведомой, ночь опустилась над лесом.
Но мы знали- уже мы с тобою близки.
Наши жизни слились. Разорвалась завеса.
Мы едины - ей вопреки.
Это лес нам помог, вдруг проснувшийся, чтобы
Волшебством нас навеки с тобою связать.
Это чарам его покорились мы оба.
И как только свершилось всё, тотчас опять
Еще крепче уснули чащобы.
Мы ведомы в сем мире. Всё то, что мы знаем,
Всё, что видим и чувствуем – лишь переход
К осознанию Промысла. Мы прозреваем,
И душа нам приносит задуманный плод.
Миг – и он о себе объявляет!
Чем бы ни был тот плод, но он силу Устава
Получает, навечно нам в спутники дан.
Ах, как каждый из нас, Провиденью в забаву,
Тщится выдумать миру свой собственный план,
К миллиону забытых вдобавок!
Путь мой назван, его уже не изменить.
Всё открылось, таившееся в глубине.
Жизнь без смысла на этом пора завершить.
Знаю точно, что в мире положено мне:
Я рождён, чтоб тебя полюбить!
И смотреть на тебя: Ты сидишь у огня,
Та над книгой задумалась. О, как я знаю
Эту позу твою. Ты, молчанье храня,
Лоб высокий подпёрла рукою. Читая,
Ты прошла тот же путь, что и я!
На земле всё замышленное для меня
Получилось. И замысла нет совершенней.
И его хорошенько обдумаю я
В тихом доме, угрюмой порою осенней,
Как уж сказано мной: у огня.