НИДЖАТ МАМЕДОВ
р. 1982
Поэт, переводчик, филолог. Автор монографии о творчестве Иосифа Бродского. Переводит на русский язык современных турецких и азербайджанских поэтов. Лауреат премии Министерства молодежи, спорта и туризма Республики Азербайджан в номинации «За лучший перевод года» (2004). В настоящее время работает над составлением и переводом «Антологии современной азербайджанской поэзии».
ОРХАН ВЕЛИ
(1914—1950)
ИДУЩИЙ НА ВОЙНУ
Мальчик-блондин, идущий на войну!
Вернись опять таким же красивым;
С запахом моря на губах,
С солью на ресницах;
Мальчик-блондин, идущий на войну!
КИЗИЛ
Первые плоды дал в этом году
Кизил,
Три штуки,
К следующему году даст штук пять;
Жизнь длинна,
Подождем;
Что выйдет?
Боже, кизил!
ЧТО-ТО ЗДЕСЬ НЕ ТАК
Каждый ли день настолько красиво это море?
Всегда ли выглядит небо таким?
Всегда ли настолько прекрасна
Эта вещь, это окно?
Нет,
Ей-богу, нет;
Что-то здесь не так.
СТИХОТВОРЕНИЕ-ЗВОНОК
Мы, чиновники,
В девятом часу, в двенадцатом часу, в пятом часу,
Мы, лишь мы на улицах.
Так предначертал нам великий Господь;
Ждем или звонка на перерыв
Или начала месяца.
ВНУТРИ
Окно — самое лучшее — это окно;
Пролетающих птиц видишь хотя бы
Вместо четырех стен.
ДЛЯ РОДИНЫ
Чего только не сделали мы для Родины этой!
Кто-то из нас умер;
Кто-то из нас речь произнес.
МОРЕ
Я в своей комнате на берегу моря,
Вовсе не глядя в окно,
Знаю, что лодки, проходящие снаружи,
Нагружены арбузами.
Море, так же как и я прежде,
Упивается тем, что
Дразнит меня, вертя своим зеркалом
На потолке моей комнаты.
Запах водорослей
И подпорки для сетей, протянутых на берегу,
Ничего не напомнят
Детям, живущим на побережье.
ЧТОБЫ БЫЛО, ЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ
Все красивые женщины полагали:
Каждое мое стихотворение о любви
Было написано для них.
А я всегда мучился сознанием того, что
Писал их, чтобы
Было чем заняться.
КАК МЫ
Разве рождает желание
Спящий танк
И о чем думает самолет
Когда остается один?
Разве не любят противогазы
Чтобы песня звучала у каждого на устах
При свете луны?
И нет ли у ружей жалости
Такой же, как у нас людей?
ИДЯ ПО УЛИЦЕ
Когда идя по улице
Замечаю что улыбаюсь про себя,
Я думаю что меня сочтут сумасшедшим
И улыбаюсь.
ГАНГСТЕР
(Гитлер посвятит себя литературе)
Годами пишу стихи,
Ну и что?
Разбойничать буду отныне.
Пусть знают грабители:
У них уже не будет дела
На горных вершинах.
Раз я отбиваю у них
Хлеб,
Пусть и они пожалуют на мое место.
В литературном мире есть свободное место.
СУНАЙ АКЫН
(р. 1962)
МИНАРЕТ
Спешит голос
мальчика поющего азан
потому что он
видит с минарета
товарищей играющих в мяч
ПРИСТАНЬ
Море укрывшееся
под пристанью
хватит уже прятаться
боевые суда
давно
проплыли
МОРЕ
''Ведату Гюньолу''
У старого революционера
с уст не сходит
слово свобода
и перед тем как уснуть
вместо стакана с водой
в море он опускает
свою вставную челюсть
ШЛЮПКА
На корабле
готовом вот-вот потонуть
когда каждый в панике
как же радуется
отвязанная
лодка
ЧЕРЕП
Череп
солдата умершего
далеко-далеко от родного края
в руках детишек
нашедших его
становится предметом
неведомых ему игр
Во второй раз!
МЕРТВЫЙ СОЛДАТ
''Зейнеб и Дервишу''
Как же я хотел
перед уходом на войну
на любимой жениться
но откуда мог я знать
что ударившись
о ствол оружия
выдаст место где я прячусь
кольцо на моем пальце…
ЛЕЗВИЕ
Затупившееся лезвие
с военного корабля
в каютах которого развешаны
плакаты с обнаженными женщинами
каждый раз когда я бреюсь
и ласкает
и режет до крови
мое тело
ПУГОВИЦА
Вся в слезах
несколько минут искала
свою пуговицу
зацепившуюся за что-то и оторвавшуюся
когда она встала с абортного стола
БУКАШКА
Не могли бы вы поосторожнее
испускать свой последний вздох
чтобы не сбилась с пути
разгуливающая
по вашей подушке
букашка
ПЛЮЩ
Жизни моей
хватит на то чтобы увидеть
до какого этажа доберется
плющ
взбирающийся на небоскреб
РАСИМ ГАРАДЖА
(р. 1960)
АРБУЗ
полоснуть ножом
этот полный жизни
круглый с зелеными полосками арбуз
растерзать и съесть
по-моему настоящее зверство
лучше
обнявшись с ним
прямо здесь
внутри арыка лечь и поспать
пусть останется тайным
красноватый мир в чреве арбуза
«НЕ» ВОЙНЕ
Осенью 92-го
за две обоймы патронов у кырмызыбазарца Ашота
мы купили Сирануш
Вы знаете солдатскую жизнь…
она заваривала нам чай
готовила еду
и удовлетворяла иные потребности
десяти человек
Раз в десять дней
сабирабадец Джабир
по дедовским обычаям
колотил Сирануш
и раз в десять дней я
скиталец ни разу в жизни не познавший
женщину
насквозь промокшим вернувшись из окопа
слушал «ахи» и «охи» на армянском.
Другие продав человека покупали дом
а мы продав патроны
купили Сирануш
якобы для того чтоб отомстить
за наших девушек попавших в плен
Снаружи гремящие орудия
внутри пьяный хохот
а под вшивым одеялом
смерти
просто боящиеся смерти
два
дрожащих нагих тела
Между двумя фронтами
говорящими друг с другом
на языке тяжелой артиллерии
под отваливающимися от потолка комьями земли
и бьющимися стеклами
шепоты и «охи» на армянском
звучали как
нет, нет, не-е-е
войне.
САЛИМ БАБУЛЛАОГЛУ
(р. 1972)
* * *
Пока нетопыри в погонах внутрь не ворвались,
и документ размером с ладонь, якобы подтверждающий личность, не потребовали,
не вцепились в волосы и не поволокли
в энное отделение для избиения,
к больному брату, одинокой матери и к миру всему вызывая отвращение.
Пока ты не встретила покачивающегося ночного героя
и объясняющегося тебе в любви идиота очередного;
пока не объявился режиссер «Красотки» или «Золушки»,
не пригласил тебя на пробы фильма под названием «Надежда»,
соберись и уходи ты, ради Бога!
Ты, девушка с томными глазами в углу прокуренного ночного бара!
Не теряй времени даром,
этот странный коктейль, выдуманный беспечным барменом,
не сломает лед бренности, конечно,
и не устыдит глаза
уставившегося на твои ноги того краснощекого быка;
и, право, так нельзя!
Соберись и уходи ты, ради Бога!
Эй, ты!
Не последняя Мария Магдалина наша,
самого прекрасного младенца, который родится, мама!
Ради Бога, соберись и уходи!
Ты же,
с осанкою вопросительного знака,
хмельной, обкуренный и вялый,
с тупым взглядом ди-джей!
Вслушивайся в шаги невозвращения-ухода!
* * *
Желтая опавшая листва
на вспаханной черной земле
даст объявление в газету
в поисках художника,
если наши небрежные взгляды
не зацепились бы за заголовок на первой странице,
она не превратилась бы в перегной.
* * *
Назовите мне
розничную цену одной человеческой жизни,
и я назову вам оптовую стоимость целого мира,
и если вы известной вам алгеброй сопоставите результаты,
то несоответствие, что бросится в глаза,
скажет об отсутствии искомого — любви.
* * *
Простыни, развешанные на веревках,
похожи на поражение перед бренностью,
на побег — нет, не похожи, побег не от грязи — от нечистот;
младенца в чреве носит женщина,
женщины поднимают белые флаги…
ПОСВЯЩЕНИЕ МОЛЧАНИЮ
Молчание если тянется, знай, что все хорошо: по меньшей мере,
ты получил возможность спасения от нескольких лживых слов,
кто знает, может, ты уже спасся, но
если ты наполнился словами, звуком, значит, в писании предначертано тебе
было зазвенеть, как часы, когда настанет время, и ты зазвенел;
в таком случае — какая необходимость в том, что чертишь ты на бумаге,
просто встань! поднимись!
Втолкуй всем, что каждый лишь затем свое продолжение -
свое имя — тень — дитя означает; и втолкуй,
что каждый в первую очередь на сморщенной простыне
забывшее свой запах и образ невыглаженное тело, внутри дух! дух!
а снаружи вещи. Молчание — если оно затянется, будь спокоен, не томись,
просто прикоснись к самой обычной вещи, той, что под рукой — к часам -
(тик! тик!), то есть объясни, втолкуй себе, что ты все еще жив и здоров;
и потом пусть запястье твое почувствует холод,
идущий по кругу под серебряным браслетом часов,
вздрогни, поблагодари Дающего жизнь за каждый день, прожитый без оков,
брюки, рубашку натянув, пустоту собой заполни,
cделай шаг от себя к себе, от себя к себе, раз-два, раз-два.
Каждая вещь — по большей части своя собственная одежда. В зеркале
из прежнего лишь глаза
за стеклами очков. Если снимешь очки, закрутится все вокруг, закружится мир,
закружатся вещи, закружатся, потемнеют. Вещи не знают иных слов,
кроме своих названий, не тянут людей за язык, всегда молчат. Если
затянется молчание,
не горюй. Просто открой кран и слушай шум воды…