СОВЕСТЬ

Как в святости младая Церковь расцветала,
Священство возбрано бывало всякой славой;
На брачном пире одесную Совесть восседала
И в нашем выборе она бывала правой.
Но скорый грех нашёлся ей неправедной управой,
И Совесть тотчас срезал клир с одежд без сожаленья,
Решив, что сей лоскут вельми широк для облаченья.

Им, прочь от Совести отъявшим Со–, Совета
Не деять с Совестью отнюдь, но Ведением Весть.
Всё ж Церковь в полноте осталась многи лета,
Ученью поручив себя хранить, Познанью – весть.
Но скорый грех успел растленье внесть,
И в Вести В– они истёрли вскоре,
Решив, что Веденье излишне в их уборе.

Им Весть без В– – обресть Существованье,
Им, как рабам, ответствовать одно
Едино “Есть” – так об именье скажут, о стяжанье,
Моление каким отягчено.
В соведенье и веденье равно
Стяжаньем Своего столь поврежденны,
Что тайны лживые – под всяк клобук вмещенны.

О, гладно Есть, сердца ввергающее в хлад!
В работу всякий люд тобой порабощён,
В Иусте прежний неустанно точишь яд,
Иуда Господа тебе продать был принуждён,
Святую Церковь заражал тобой Симон.
Ты Есть вся лесть, умри, послед, в сей час!
Да всяку плоть хранит Господь той совестью, что в нас!

СОНЕТ К ЧЁРНОЙ КРАСОТЕ

Ты затмеваешь дня доступный свет –
Не обновленье цвета, но утрата;
Но вещь, что мраком может быть объята,
Как равный внешности своей предмет,

Навеки одинакова для взгляда –
Не скроет ночь, и днём – премены нет;
Тогда, как всё, что миру – яркий цвет,
Поэтов прежних вера и отрада,

Во тьме исчезнет, не оставив следа,
Померкнут впечатления; но ты
Пребудешь столь Единственной, что эта
Единственность прекрасной Черноты
Как искра неприступнейшего Света;
Он – тьма для нас! от нашей темноты.