ЛЕНДЛЕР

Меня прийти позвали на террасу —
Очаровательной и остроумной,
Принцессе юной вслух читать стихи.
Я выбрал Тассо.
Первый светлячок
Кружил над нами в воздухе вечернем.
Был запад неба ярким, звонко-алым,
Вокруг сгущалась синевато тьма.
Садилось солнце. Расстилавшийся
Пред нами сад, там, далеко внизу,
Во мглу теней всё глубже погружался.
Трель зазвучала соловья.
Слуга
Светильники расставил на столе,
Огня их не тревожил ветерок.
Внизу, в деревне, музыка звучала
Отчётливо, из темноты вечерней
Сверкал огнями танцевальный зал,
А в окнах — силуэты пар кружились.
Когда порою дверь была открыта
Нам слышны были возгласы и пенье.
Неукротимо радость там царила.
Тем временем читал я дальше ей,
И образы весёлой суеты
Внизу, в долине, мимо проходили.
И вдруг такой мне повстречался стих:
«Искристое и бьющее ключом
Вино — удержит ли окружность кубка?».
Глаза подняв от книги, я увидел:
Облокотившись грустно на перила
Балкона левою рукой, она
Стихов почти не слыша, вниз смотрела,
Мечтательными карими глазами
На милый и старинный сельский танец.

«Как было бы прекрасно, Ваша Светлость,
К весёлым танцам присоединиться».
Она, со вздохом: «Да! О, с наслажденьем»

И если б только передать я мог,
Как было это сказано. И возглас,
И «о», и «да» — как рассказать возможно,
Как прошептала: «Да! О, с наслажденьем».

ПАДЕНИЕ ФАЭТОНА

Битва при Коллине

Проиграна битва. Последний полк
Отступает. Звук выстрелов смолк.
Король входит в дом утомлённо,
Смертельно устал, бледен как мел.
Записка… Дразнить его кто посмел?
«Падение Фаэтона».

В веках останутся ли пустяки,
Презренной низости медяки,
Ненависть, злобная жалость?
Прочёл. Улыбнулся. Уснул он легко.
Проснулся, проспав с два часа, глубоко,
Письмо на глаза вновь попалось.

Кто дерзнул так зло над ним подшутить?
Повержен Король? Так ли просто его победить?
В задоре он и в изумленье.
Взгляд весел. На стол спокойно кладёт
Письмо. «Господа генералы, вперёд!
Мы продолжаем сраженье!»

Кто бы мог осознать, гений и властелин
Твой путь? Ты бродишь один,
Отринут людским пониманьем.
Fridericus Rex, твой жребий высок,
В жизни и смерти велик, одинок,
Под вечным звёздным сияньем.

МЕЛОДИЯ ВАЛЬСА

Дева, тебя обнять
В танце плавном хочу.
Нежно скользит ладонь
По моему плечу.
Правую протяни
Руку ты мне, кружась.
Музыки колдовство
Соединяет нас.

Каждый танцует в такт.
Раз-два-три, раз-два-три.
И на четвёртый счёт
Вместе кружим, смотри:
Песнью для двух голосов,
Слитны, объединены
Наши движенья легки,
В музыку влюблены.

Только гармония, и
Радости чистый звук,
Нас вдохновляет так,
Что целый мир вокруг —
Да и самих себя! —
Ах, позабыли мы,
Очарование,
Блеск кутерьмы.

В танце летим, парим, —
Счастье, как у детей! —
Мы словно утро, свежи
И веселы без затей,
Мы беззвучно поём,
Песнь о вальсе, дуэт.
В танце устанем мы?
Никогда, нет.

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Упрямы сердца всё ещё порывы
Преодолеть печаль и устоять в борьбе,
Влечёт к трофеев дальних похвальбе…
Я юн. Алеют щёки торопливо.

Охватывает дрожью боязливо
Небытия дыханье: что, судьбе
Покорно, сердце — столь не по себе! —
Должно остановиться молчаливо.

Так к дереву с роскошными ветвями
— В листве цветенье обещает плод —
Сквозь летний зной грозы идёт лавина.

Оно зрит тучи, полные громами,
Зрит: молния свей добычи ждёт…
И чует, как дрожит в нём сердцевина.

НОЧЬЮ

Когда вокруг всё погрузилось в сон,
Стих ветер, переулки еле-еле
Освещены, брожу один, без цели.
И отзвучал вдали любой звук, тон.

Я не смотрю ни в звёздный небосклон,
Ни в собственное сердце. Присмирели
Любовь и ненависть. Тебе отселе
Внимаю, Ночь, в тебя лишь погружён.

Волшебница Моргана! Дня пустое
Великолепие! Чаруешь и жестоко
Влечёшь нас в наслаждений, муки сеть.

Ночь! Скроешь ты страдание от ока,
И манишь грудь усталую намёком
Блаженства высшего — желаний не иметь.

ЭПИТАФИЯ

«Чей прах здесь погребён? Огромной страсти,
Горячкой, связью и союзом что была,
Огнём двух душ (осталась лишь зола!)
В любви и гордости — равны, единой масти;

Что от оков освободились власти,
Устав от промахов в борьбе — так тяжела! —
Закалены в огне… Что ж за игла
Осталась в сердце, рвёт его на части?

Раскаянье. Их разлучит оно.
Кто разделял вину, тот опьянённый
Вновь будет, счастья же изведать — не дано.

Читатель! Состраданье прояви
К печали, к боли всей здесь погребённой!»
То нашей эпитафия любви.

СТЕКЛЯННОМУ ШАРУ

Стеклянный шар — мне миром будь.
И словно ракушка, скорлупка,
Укрой меня внутри.

Весь мира блеск в тебе пусть отразится,
Не выдай лишь, что ты в себе таишь.
Дробит твоя поверхность солнца луч, —
Останься холоден и ясен.

Росою скорби мировой покрыт —
Но внутрь ни слезинки не проникнет.

Будь зеркалом! Мне страшен этот мир.
Хотела б спать внутри, от скорби и желаний укрывшись.

***

Я — настоящая? Иль это только сон?
Где мне границы бытия найти?
О, малым быть довольной. Знать: пути
Иного нет — чрез смуту мест, времён.

Что значит жизнь, каков её закон,
Подчас мне кажется, что знаю я почти.
Но жизни древу только раз цвести,
Хоть сил во мне — на жизней миллион.

Хотела б — танцевать, петь, звать, вести,
В словах ли, красках — вечности черты
Воссоздавать, жить жизнью не одною…

Но я нема, и словно взаперти.
Бессильной, что создать из пустоты?
И крыльев нет, чтоб взмыть мне над землёю…

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ

О, море тёплого и нежного покоя,
Большое озеро, без страха над тобой
Летают стаи птиц; ветвь пальмы, пиний хвоя
Дрожат в воде твоей, прозрачно-голубой.

Твоих зубчатых бухт божественны капризы,
А галька на брегах, как серебро, блестит.
И лебедем корабль, при дуновеньи бриза,
Под парусом косым, по глади волн скользит.

Светловолосая, ты дремлешь, Амфитрита,
Сиянием волны морской озарена;
Струится складками туника, приоткрыты
Пульс жилок голубых и плоти белизна.

Лениво-сонная, лежишь, и небо тоже
Спускается, дрожа, с высот своих к тебе.
Благоуханное соединит вас ложе,
И ты тогда поёшь в сладчайшей ворожбе.

Ах, недостаточно прекрасной быть и зрелой,
Лениво нежить плоть средь солнечных лучей,
Взмах крыльев ветра чтоб не потревожит смело
Мечтательного сна, дремоты ли твоей.

Нам мало слышать те неясные волненья.
То знает Океан: ведь каждый день, не раз
Гремит валов его могучих возмущенье…
Ты — улыбаешься, любовью лишь томясь.

МАСТЕРСТВО ПОТЕРЬ

Постичь нетрудно мастерство потерь.
Столь многое теряется, что это
трагедией не может быть, поверь.

Да, каждый день терять. Ключ, открывавший дверь,
и час, впустую проведённый где-то.
Постичь нетрудно мастерство потерь.

К утратам привыкать всё более. Теперь —
места и имена, мечтанья — нет их! —
о путешествиях. Всё не беда, поверь.

Я потеряла мамины часы. Затем, сочти, измерь:
Два дома из любимых трёх. Печальная примета.
Постичь нетрудно мастерство потерь.

Два города прекрасных. А теперь:
края, и две реки… Почти полсвета.
Недостаёт их… Не трагедия, поверь.

Но потерять — тебя? Твой голос
смеющийся, любимый жест? Ответы:
постичь нетрудно мастерство потерь,
хоть (напиши!) почти трагедия (поверь…)