ВОЗВРАЩЕНИЕ

          Чужое небо будет так же ясно,
Когда, себе и мертвым изменив,
Я вдруг пойму, что жил вдали напрасно
От лубочно-прекрасных сел и нив.

          И я решу торжественно и просто,
Что мне один остался путь – назад,
Туда, где слышно в тишине погоста
Мычанье возвращающихся стад.

          И, бредовой надеждой возрожденный,
Я в день отъезда напишу стихи
О том, что красный Бонапарт – Буденный –
Любимый сын и шашки, и сохи.

          А из окна вагона утром рано
Смотря на уходящие поля,
Скажу сквозь волны мягкие тумана:
Прощай, чужая скучная земля!

          И замелькают мимо дни и ночи,
Как за окном местечки и леса,
И вот уже я в трюме между бочек,
А ветер плещет солью в паруса.

          И скажут мне пронырливые греки:
«Сегодня будем. Скорость семь узлов».
Я промолчу. Ведь в каждом человеке
Бывают чувства не для мертвых слов.

          Я промолчу. И загремят лебедки,
Раздастся чья-то ругань, беготня...
А вечером в разбитой старой лодке
На темный берег отвезут меня.

          И в ясном небе только что взошедший
Прозрачный месяц будет проплывать,
А на земле какой-то сумасшедший
Песок и камни, плача, целовать...

          Но спин не разогнуть плакучим ивам,
Растоптанным цветам не зацвести, –
И разве можно будет стать счастливым,
Когда полжизни брошу на пути?

          Нет. Лишь одним бродягой станет больше.
И я пройду, тоской и счастьем пьян,
Всю родину от Иртыша до Польши,
Сбивая палкой кочки да бурьян.

          Мое лицо иссушат дождь и ветер.
Но голос дрогнет, нежен и суров,
Когда прощаться буду, на рассвете
Гостеприимный оставляя кров.

          И так вся жизнь: убогая деревня,
Курчавый лес, душистые хлеба,
Обедня в церкви маленькой и древней –
Великолепно строгая судьба!

          Но никогда не прекратится пытка –
Суд справедливый совести жесток, –
Случайная почтовая открытка,
В далеком поле поезда свисток

          Напомнят мне с неотразимой силой
Иную жизнь в покинутом краю,
Друзей заветы, женский голос милый,
Изгнание и молодость мою.

                               1926