Нет больше дела, нет затей;
И в черных мыслях, в мерной смене,
Проходят предо мной безропотные тени.
Моих зарезанных детей.

Им так хотелось жить! Так повторить хотелось
Меня и женщину мою,
Чтоб в них, как в зеркало, душа отцов гляделась,
Вновь призванная к бытию.

Они доверчиво, зародышем горячим,
Вбирали жизнь, растили плоть, –
И я – их убивал, отец! Холодным, зрячим,
Слепых, беспомощных, я их велел – колоть.

И раз мои глаза, как известь, были сухи, –
Вам было не к кому о помощи взывать,
И под ланцет проворной повитухи
Покорная ложилась мать...

И всё ж прощенья не прошу я!
Вы жизни ждали, – ждал вас ад,
Где, беспощадной злобою бушуя,
Грохочет ложь и правда канонад.

Я вас убил – но я! Вас по кровавым гумнам
Не истолок железный цеп войны,
И в жертву упырям безумным,
Что правят миром, вы не отданы...