Песком серебряным и пылью слюдяной
Сухой сверкает грот, закатом осиянный.
Сквозь плющ нависнувший и занавес лианный
Вплывает медленный вечеровой прибой.

Бюро, изрытое топорною резьбой,
И человек за ним, – угрюмый и туманный, –
В камзоле шерстяном времен британской Анны
Сжимает библию мозолистой рукой.

Три века залегло от смерти Робинзона
До пламеней, что жгут вспоившее их лоно,
Что вьют багряный вихрь на стогнах у дворцов.

Но неистлевший прах священника скитаний
Всё льет свой вкрадчивый неуловимый зов –
Зов к берегам чудес, в страну очарований.