В бессчетный раз, а может быть – в последний,
То ластясь, то ругаясь поделом,
Ко мне приходят марева и бредни
Сумерничать за письменным столом.

Неужто недодуман, недосказан
Хаос пристрастий, мыслей и речей,
И бедный черт опять писать обязан –
Правдивей вдвое, вдвое горячей?

А жизнь цветет; ей на смех бормот жалкий:
То мысль блажна, то форма не под стать...
Нет! видно, легче выстрелить из палки,
Чем вынуть сердце, душу опростать!

Как развернуть повествованье это?
Его неймет ни уговор, ни злость, –
Проклятая застенчивость поэта
Застряла в горле, словно рыбья кость.