ВАСИЛИЙ ФЕДОРОВ

1883, Пермь – 1942, Унжинский лагерь НКВД

Этому поэту-переводчику не везло во многом, не повезло и с фамилией: литературоведы по сей день путают его то с пражским прозаиком и журналистом Вас. Г. Федоровым (1895–1959), то с советским поэтом Василием Федоровым (1918–1984) – тот поэтическому переводу тоже отдал некоторую дань. Между тем Василий Павлович Федоров, окончивший в 1909 году Казанский университет, создатель (вместе с друзьями Ф.Н. Кашинцевым и Л.А. Красиным) Ордена дерзо-поэтов, числился в нем «Первым Логиарием Верховного Гностиата». Наиболее известен именно как поэт-переводчик: вышедшая в 1923 году в Москве книга Эдгара По «Поэмы и стихотворения в переводах Вас. Федорова» частями довольно часто переиздается до наших дней. Не забыты и вышедшие годом раньше книги Эмиля Верхарна, над переводами которого Федоров, по собственному признанию, работал с 1910 по 1918 год: «Стихи в переводах Вас. Федорова» (около 60 стихотворений) и «Черные факелы». К концу 1920-х годов от активных занятий поэзией отошел, в 1941 году был арестован и через двадцать месяцев умер в лагере. Архив Федорова почти целиком утрачен – уничтожен после ареста как «не имеющий отношения к делу». Рукописный поэтический сборник «Мумии» (1921) был издан в 2001 году тиражом в 110 экземпляров, а в 2017 году в издательстве «Водолей» вышла книга «Усталое небо», куда вошли все известные стихотворения и переводы Федорова.


ЭДГАР АЛЛАН ПО

(1809–1849)

ПРИЗНАНИЕ

Фантазию поэта разгадать
Трудней всего; невидному другими
Птенцу в гнезде назначено лежать…
Таинственное в стих я скрою имя.
Ищи к строкам поближе, о химере
Упомни и об амулете, думай
О всем, в сердцах таимом, и в размере
Еще ищи, в согласных легком шуме,
В предлоге, прилагательном, союзе
И в знаках препинания; отвагой
Исполнись: здесь не гордиев дан узел -
Значит, не должно пользоваться шпагой.
Слова - их три здесь, их неуловимо
Тебе поэт произносил не раз:
Они прозрачнят стих, - душа любимой
Всегда сквозит в молчаньи милых глаз;
Синоним истины они, - скрывать
Я их в стихах задумал; гладко
Я стансы довожу к концу… Искать? -
О, тщетный труд: не разгадать загадки!

АННИ

Тебе благодарность,
       Небесный Отец!
Огневая горячка
       Прошла наконец.
И болезни, что жизнью
       Зовется, - конец:

Грустно, что сил
        Больше нет, но тоской
Не томлюсь, не грущу,
        Потревожить покой
Не хочу - я ценю
        Безжеланный покой.

И спокойный, и тихий я
       Здесь наконец, -
Подумают люди,
        Взглянув, что - мертвец,
В испуге шепнут они:
        "Это - мертвец…"

И грезы, и слезы,
        И вздохи, и муки
Прошли - и теперь
        Не тревожат и стуки
Там, в сердце, - жестокие
        Жуткие стуки.

Затих нестерпимый
        Мучительный шум;
Конец лихорадке,
        Терзающей ум,
И горячечной жизни,
        Сжигающей ум.

Там жуткою жаждой
       Я был истомлен -
Нефтяною рекой ее,
        С давних времен
Истерзал меня страсти
        Мучительный сон, -
Но источником светлым
       Я здесь утолен.

Быстролетной воды
        Запевающий звон -
Успокоил, сверкающий,
        Сладостно он,
Убаюкал, ласкающий,
       Радостно он.

Глупец скажет, быть может,
       Что темен покой
И что узкое ложе
        В постели такой, -
Но кто спал когда
        На постели другой,
Если спать, несомненно,
        В постели такой.

Отдыхаю, не знаю
        Томительных гроз -
Забыл и не вспомню
        Я запаха роз,
Бывалой тревоги
        И мирта, и роз.

Лежу беспечальный я,
        Тихий, бесстрастный;
Доносится запах
        Ромашки прекрасный,
Шиповника запах
        Густой и прекрасный
И скромной фиалки
        Простой и прекрасный.

Отрадно мне, тихому,
        В грезном сиянии
С думой-мечтой
        О любимой мной Анни,
Укрывшись волною
        Волос моей Анни.

Целуя, шептала:
        "Земное, уйди…"
И радостно я
        Задремал на груди -
Забылся, уснул
        На любимой груди.

В погасающем свете
        Нежна и светла,
Она Божию Матерь
        Просила от зла
Уберечь, ограждая
        От горя и зла.

Я - укрытый от горести -
        Сплю, наконец;
Знаю, что любит,
        А вы мне "мертвец",
Сокрушаясь, твердите, - но
        Это ль конец?
Если весь я - любовь,
        Разве это - мертвец?
О нелепые бредни, - нет,
       Я не мертвец.

Всё светлее на сердце -
        Как в звездном сияньи;
Нежно ко мне
       Наклоняется Анни,
Я вижу лицо
        Дорогой моей Анни, -
Словно звезды, глаза
        Убаюкавшей Анни.