ВЛАДИМИР САВОДНИК
1875 Ливны Орловской губ. – 1940, Москва
В юности увлекался поэзией, переводил Шиллера. Выпустил поэтические сборники «Стихотворения. 1891-1898» (М., 1898), куда вошли переводы из Горация, Гете, Гюго, Коппе, Шенье (переводы из Шенье были отчасти переизданы в единственном полном русском издании Шенье (Лит. Памятники, Наука, 1995), к сожалению, в «отредактированном» виде. Второй сборник, «Новые стихотворения. 1898-1903» (М., 1903), выглядел уже анахронизмом, да и переводческая деятельность Саводника, весьма неординарная, уступила место «оригинальной», но весьма заурядной поэзии. Известность Саводнику принесли учебники «Краткий курс российской словесности XVIII века» (1913), и «Очерки по истории русской литературы XIX века» (1906), служившие основным пособием для изучения русской литературы в гимназиях, позднее – в советских школах до конца 20-х годов ХХ века.
ЭММАНУИЛ ГЕЙБЕЛЬ
(1815 – 1884)
Из «ГРЕЧЕСКИХ МЕЛОДИЙ»
I.
На бестрепетном просторе
Полночь светлая легла;
Далеко чернеет в море
Левкадийская скала.
Там когда-то, в дни былые,
Страсти гибельной полна,
В волны ринулась морские
Вдохновенная жена.
Слух идет: в ночи ненастной
И досель, средь бурной мглы,
Виден призрак сладкогласный
На верху крутой скалы;
На челе – венец лавровый,
Развевается фата,
И поют и плачут снова
Вдохновенные уста:
«Скрылся месяц за горою,
Омрачилась ночи даль –
Он, возлюбленный, с другою,
А со мной моя печаль!»
Мореход заслышал пени,
И, крестясь, спешит он прочь…
Жаль, напевов бедной тени
Не слыхать мне в эту ночь!
II.
Под сенью густого платана
На отдых легли мы ночной;
Дымятся костры каравана
И стелется дым над землей.
Пасутся ленивые мулы
И топчутся – слышно – кругом;
Сверкают ружейные дула
В помятой траве пред костром.
Трудна была наша дорога
В пустынных и скучных горах:
Погонщиков крик и тревога
Досель отдаются в ушах.
Мне чудится: тяжко ступая,
Неспешно бредет караван…
Проносится воронов стая…
Клубится в ущелье туман…
Все тихо… Усталой главою
На мягкий ковер я поник, –
Один только поздней порою
Не спит еще наш проводник.
Сидит он, прекрасный и юный,
Безмолвно с гитарой своей,
Чуть слышно звучат ее струны,
Смолкая под кровом ветвей.
Бог весть, про кого он мечтает
И что в его сердце живет…
Дымяся, костер догорает,
И полночь беззвучно плывет…
ДРАНМОР
(ФЕРДИНАНД ФОН ШМИД)
(1823 – 1888)
НИАГАРА
Так вот она, вот чудо – Ниагара!
Там, в глубине, клубится подо мной
Двойной поток в фате из брызг и пара,
Рассе́ченный гранитною скалой.
О нет, не так в моем воображенье
Являлся ты, могучий водопад! –
Мне чудилось безумное стремленье,
Всех сил земных боренье и разлад!
Как я мечтал: преодолевши кручи
Суровых гор, где носятся орлы,
Где по утрам лазоревые тучи
Денницы ждут на выступе скалы, –
Как я мечтал: забыв бытья оковы,
Паломником перед тобой стоять
И, с трепетом невольным, Иеговы
Могущество и славу созерцать!
А здесь? – кой-где разбросанные скалы,
Вокруг – холмы и мертвенный гранит,
И в серебре блестят внизу опалы,
И как труба протяжный гул звучит…
И все-таки, неслышно и незримо,
Открылся дух величью простоты –
Пред ней померк, бессилием томимый,
Фантазии порыв неудержимый
И побледнел весь ложный блеск мечты.
ИЕРОНИМ ЛОРМ
(1821–1902)
* * *
Два путника лесом задумчиво шли.
Уж длинные тени на землю легли,
На крыльях безмолвия вечер слетал, –
Вдруг где-то топор вдалеке зазвучал.
И молвил один – он был молод и смел:
«Там пристань, там берег, там моря предел,
Там строят могучей рукой корабли,
Чтоб по морю мчаться к окрайнам земли!»
Другой же в ответ покачал головой:
«О нет, юный друг, то не берег морской,
То дом воздвигают, покоя приют,
И скоро цветами его уберут…»
За лесом зари погасают огни,
И вот на поляну выходят они;
И что ж? Оба правы – и тот, и другой:
То строят корабль неустанной рукой
Для дальней дороги в неведомый край;
То строят жилище без кáмней и свай,
С любовью цветами его уберут –
И гробом корабль тот и дом тот зовут…
КАРМЕН СИЛЬВА
(Елизавета-Паулина-Оттилия-Луиза, принцесса Видская, королева Румынская)
(1843 – 1916)
* * *
Как снежные хлопья,
Слова с ее уст низлетали, –
И зимним морозом
Мне сердце больное сковали.
Как снежные хлопья,
Слетали слова утешенья
И землю прикрыли
От ранней зимы дуновенья.
Сияли, как звезды,
Они мне во тьме моей ночи, –
И снова от счастья
Рыдали померкшие очи;
И в сердце больное
Вернулись весенние грезы,
А снежные горы
Растаяли в жгучие слезы.
ГЕОРГ БАХМАН
(1852 – 1907)
ТОЙ, КОТОРОЙ Я НИКОГДА НЕ ВИДАЛ
Ты мне пригрезилась в таинственном виденье,
В рассвета час… Мы шли в неведомой стране
И в небо яркое глядели в упоенье…
Но – кто ты?.. Наяву ты не встречалась мне.
И я любил тебя, и весь я был во власти
Той силы, что в очах светилася твоих,
И был твой поцелуй исполнен знойной страсти! –
И с страстною тоской проснулся я в тот миг…
Вся в белом, вся в цветах, виденьем в час рассвета
Ты мне пригрезилась… И твой победный взор
С тех пор запечатлен навек в душе поэта,
Всевластный, как судьбы последний приговор.
Но кто ты? И зачем явилась предо мною?
И на земле ужель не встречусь я с тобою?