На главную страницу

ГЕННАДИЙ ПРАШКЕВИЧ

р. 1941, с. Пировское Енисейского района Красноярского края

Окончил Томский университет с дипломом геолога. Работал: кондуктором грузовых поездов, электросварщиком, плотником, столяром. Затем - Институт геологии и геофизики АН СССР (Новосибирск, 1959-1965) - лаборатория палеонтологии палеозоя, Сахалинский комплексный научно-исследовательский институт СО АН СССР (1965-1971, Южно-Сахалинск), Западно-Сибирское книжное издательство (Новосибирск, 1971-1983). Издательство вынужден был покинуть в связи с цензурным запретом книги "Великий Краббен", 1983 (другие книги Прашкевича постоянно запрещались - и до того, и после). В 1990-х годах возглавил литературный журнал "Проза Сибири". Член Союза писателей СССР с 1982 года. Автор книг стихов: "Посвящения" (Новосибирск, 1992), "Спор с Дьяволом" (Новосибирск, 1996), "Приворотное зелье" (в одном сборнике с А. Казанцевым и Н. Игнатенко, Москва, 1998), "Эхо в квадрате" (в одном сборнике с Владимиром Бойковым, Владимиром Захаровым и Иваном Воробьевым, Москва, 2004). Составил, перевел и издал антологию современной болгарской поэзии "Поэзия меридиана роз" (Новосибирск, 1982), книгу стихов корейского поэта Ким Цын Сона "Пылающие листья" (в соавторстве с В. Горбенко, последнее издание - Новосибирск, 2006). Переводил также стихи с латышского, литовского, немецкого, румынского, сербскохорватского, чешского языков. Живет в новосибирском Академгородке. Поэт Ким Цын Сон, чью книгу вместе с соавтором перевел Прашкевич, принадлежал к числу корейцев, высланных в 1937 году из родного Владивостока в Среднюю Азию; лишь в 1955 году ему было разрешено перебраться в Южносахалинск, где он работал в единственной корейской газете "По ленинскому пути"; в 1968 году он был на всякий случай уволен и до конца жизни служил завхозом в столовой. Если бы не книга, переведенная Г. Прашкевичем и В. Горбенко, если бы не публикации переводов Прашкевича из Ким Цын Сона (первая - в 1968 году в журнале "Дальний Восток"), мы, видимо, не знали бы его даже по имени.


КИМ ЦЫН СОН

(1918-1982)

ПЫЛАЮЩИЕ ЛИСТЬЯ

* * *

В темноте ничего не найдешь,
в тишине ничего не услышишь.
Только ночью с глазами закрытыми
можно видеть все то, что невидимо,
можно слышать все то, что неслышимо -
ощутить
приближенье
стихов.

* * *

Черемуха осыплет белый цвет
На тропы, приводящие к разлуке.
О, не смотри, что волосами сед,
весною и цветами пахнут руки.

* * *

И опять весна наступает,
сходит снег, как моя тоска,
солнце жжет…
Быть может, растает
белизна
моего
виска?

* * *

Хотя весна -
не вижу ласточек,
не слышу соловья,
и берег пуст, лишь чайки мечутся, играют,
танцуют над водой, ведь море - их земля,
они его таким и принимают.

* * *

Я стою в полосе прибоя
до колен закатав штаны.

Между мною и Солнцем дорога
пролегла лучом золотым.

Я колеблюсь,
легка тревога:
ах, успею ли я схватить
уходящее в море Солнце?

А вода
так щекочет ноги!

* * *

Минувшей ночью набросал мороз
на стекла стебли белоснежных роз.
Но слаб цветок, не знающий земли -
все утро слезы
по стеклу
текли.

* * *

На иву, как на юность, я гляжу.
Не умолкай, невидимая птица! -
на детскую свирель похож твой плач.

* * *

Воды напившись, не таи обиды
на мшелый камень, что в воде лежит.
Источник глохнет, если нет защиты,
как гибнет воин, потерявший щит.

* * *

Полвека ждал,
был черен, как грачи.
И жду опять - еще пройдут полвека.
Но цвет моих волос неотличим
от белого
рассеянного
снега.

* * *

Я у костра пью черный чай из кружки
и, вглядываясь в небо, тороплю
бесстрастный голос матери-кукушки:
продли мне жизнь, как я мгновенья длю!

Но голос птицы медленно стихает
и стоит ли мгновенья торопить?

Она мне жизнь наполнила стихами,
чем я ее сумею отдарить?

* * *

Любовь сведет нас
и умчится,
и не подскажет - ждать или не ждать.
Но стоит даже на день разлучиться -
является
опять.

* * *

Хлопья белые,
сопки белые,
бел простор
и белы дороги.

Лишь ворона топорщит перья,
видно, хвастает черным цветом.

* * *

Проснулся вдруг - дождь по стеклу стучит.
Сто раз я умолял - цветов не трогай!
Исполнилось: луч Солнца на цветах.

* * *

Как утешенье, ласковый рассвет
приходит посидеть у изголовья.

Уж десять дней тебя со мною нет!

* * *

Как мне любить тебя не просто!
Но без любви еще трудней.
Моя любовь к тебе,
как этот остров -
моя судьба.
Я счастлив ей.

* * *

Луна в тишине.
Под окном георгины.
На стеклах и стенах бегущие тени.
Но как мне стихами сказать о виденье?

Жену разбужу.

* * *

Если бы в миг единый
выпали нам все радости,
скопленные за полвека,

если бы в миг единый
выпали нам все горести,
скопленные за полвека, -

сердце могло б не выдержать.

Видно, не зря природа
радостью и печалью
равно нас наделяет.

* * *

Луна на облаке и в озере.
И мы над облаком и озером
по Млечному Пути плывем.
Будь осторожен в хрупком чёлне,
будь осторожен в хрупком чёлне,
и не задень луну веслом.

* * *

Мне сладок чай.
Блажен познавший сладость.
Как крабьи глазки, пляшут пузырьки.

О аромат, дарующий нам радость!

* * *

Когда рябины осенью краснеют,
закатным светом озаряя землю,
я с милой по бульвару прохожу.
Смотрите! - и лицо ее румяно.

* * *

Чайка летит над гребнем,
гребень летит под небо,
пуст горизонт и бел.

Сделайте что-нибудь, сделайте,
чтобы и я полетел!

* * *

Весной есть вербы,
летом есть цветы,
а осенью - рябин тугие кисти.
Не их дарю, не их просила ты,
несу тебе
пылающие листья.

* * *

Кончена рыбалка.
Ни одной
рыбы не поймал я в этот день.
И друзья смеются надо мной,
дескать, помешала парню лень.

И никто не увидал из них,
как в ручье поймал я этот стих.

* * *

Я иву у дороги посадил.
Мне грустно потому что, уезжая,
Хранить ее людей не попросил.

* * *

Душистый стог сена,
огромный, как волна.
От запахов его
я пьян, как от вина.
Скошу я всю траву,
Оставьте одного.
Прожить я здесь хочу
до самых холодов.

* * *

О, если бы ты выбор мне дала!
Отвергнув предложение любое,
я выбрал бы Луну - она бела,
и море -
оно всюду голубое.

* * *

Я русалку слепил из песка,
но судьбой уготовано горе:
испугавшись седого виска,
уплыла она в синее море.

Я другую слепил тотчас.
Длинноногая, с грудью нежной,
она цветом раскосых глаз
вдруг напомнила мне о прежней.

Был я хитр: не дал ей хвоста,
чтоб уйти не сумела в море.
Но судьбой уготовано горе:
не по мне ее красота.

* * *

На вершине горы скалистой
я стою, дрожа от восторга.
Близость черной бездонной бездны
поднимает меня, как крылья.
Улечу в голубое небо! -

а рука
мох зеленый гладит.

* * *

Небо - голубое,
Солнце - ярко-красное,
белая - Луна.

Отчего все в мире
тысячи оттенков,
тысячи расцветок,
радужных, когда

небо - голубое,
Солнце - ярко-красное,
белая - Луна.

* * *

Защищаясь от бурь, я должен иметь характер,
Что бы ни было, но себя я не должен в бурях терять.
Неуступчив с врагами, я с друзьями и с милой нежен:
дикой розе шипы не мешают благоухать.

* * *

Луну в саду я жду опять.
О, долгое дыханье ночи!
А туча ждет, когда уйду я спать,
и показать Луну не хочет.

* * *

Продрогшая Луна вплыла в мое окно,
на краешке моей циновки примостилась.
Хотел Луну укрыть - пусть будет ей тепло,
она за темным облаком
укрылась.

* * *

Маленький краб, выбиваясь из сил,
тщетно старается к морю пробраться.
Горькая участь:
зеленой волной
выброшен в камни,
опутан травой,
брошен в песках задыхаться.

* * *

Жаждущий роет колодец.
Жаждущий ищет воду.
Но если он видеть не хочет
жажду всего народа,
станет могилой колодец.

* * *

Дверь распахну, и сразу же мороз
лучами звезд щеки моей коснется.
И вновь надежда давняя проснется:
не молодость ли
Новый год
принес?

* * *

Дома в снегу,
стога в снегу,
в снегу на речке лед.
В снегах дорожку разгребу -
по ней весна придет.

* * *

Любая песнь мне, знаю, по плечу,
я соловьем в ночи могу залиться.
Я так запел бы!..
Лучше помолчу,
чтоб не спугнуть неведомую птицу.

* * *

Как тогда я взволнован, о, море!
Тридцать лет для тебя что за срок?
Только вот…
кожу сморщило время,
валуны превратило в песок.

* * *

З.И.

Ты сердишься, что "милой" посвящать
я стал стихи,
но это так и надо:
они - слова,
которые когда-то
я просто не успел тебе сказать.

* * *

Во всем и всюду остров мой неистов -
в тайфуне, в ливне, в трепете куста,
и даже в том, что птицы в месяц листьев
шумят на ветках громче, чем листва.